– Кто это?
– Моя русалка. Я любил ее.
Рейвенар хотел верить, что ошибся – не могло же на самом деле мелькнуть сочувствие во взгляде Адемин? Не все ли ей равно?
– С ней что-то случилось?
Рейвенар невольно ощутил нарастающее раздражение. Какого хрена она спрашивает? Влезла в его кабинет, взяла эту акварель и теперь сует пальцы в его душу, в открытую рану?
– Ты здесь не для того, чтобы задавать вопросы, – холодно напомнил Рейвенар. – Ты молчишь и раздвигаешь ноги, когда я говорю.
Светлое девичье лицо дрогнуло, словно он снова ее ударил.
– Знаешь, когда я увидела эту акварель… – Адемин говорила будто бы сама с собой, и по спине Рейвенара вдруг пробежали мурашки. – То подумала, что… Может быть, ты не такая сволочь, какой тебя все видят. Что в тебе есть что-то хорошее. И вчера, когда ты за меня заступился, я тоже об этом подумала.
Рейвенар молчал – ему было, что сказать, конечно, и эти слова сейчас кипели у него в душе, но он молча смотрел на Адемин, и она, словно ободренная этим молчанием, добавила:
– Что мне все-таки можно найти в тебе опору. Динграсс так сказала, я ей поверила… но потом поняла, что была неправа.
Рейвенар ухмыльнулся. Надо же. Поняла она.
– Ее звали Шейла, – глухо произнес Рейвенар. – Отец приказал убить ее, потому что я к ней привязался. Чтобы ничто меня не отвлекало, пока я выполняю его распоряжения.
Губы Адемин дрогнули и приоткрылись, словно она хотела что-то сказать.
– И если ты еще раз прикоснешься к ее портрету, я сломаю тебе пальцы, – пообещал Рейвенар. – Пошла вон отсюда.
Принцессе не потребовалось второе приглашение. Она быстрым шагом двинулась прочь – а Рейвенар почти без сил опустился за рабочий стол и уткнулся лбом в стиснутый кулак.
***
Служанка принесла платье – нежно-зеленое с цветочной вышивкой по подолу и длинным рукавам. Посмотрев на себя в зеркало, Адемин решила, что похожа на куклу. Кукол наряжают, устраивают для них игрушечные балы и чаепития и играют с ними так, как захочется.
Можно и руку оторвать, например.
Завтрак для нее накрыли в малой столовой – высокие окна выходили в парк, все было залито солнцем, и день выдался просто чудесный, но для Адемин все было покрыто тусклой серой вуалью. Она села за стол, окинула взглядом приготовленную для нее трапезу и поняла, что ей сейчас даже кусочек в горло не полезет.
– Надо съесть хоть немного, – заботливо сказала Динграсс. – Хотя бы кусочек ветчины или чуть-чуть паштета. Вы же не собираетесь уморить себя голодом?
– Я не знаю, – искренне ответила Адемин. – Мне и правда не хочется жить после всего, что случилось.
Когда она вспоминала тот порыв, который поднял ее на подоконник – сейчас, еще один шаг вперед и все будет кончено, надо просто сделать этот шаг! – то испытывала невероятный жгучий стыд.
– Надо просто потерпеть, – вздохнула Динграсс, намазывая паштетом ломтик хлеба. – Вот, давайте-ка!
Паштет оказался нежным и ароматным – Адемин съела, и Динграсс тотчас же пододвинула к ней тарелку с яичницей, колбасками, беконом и помидорами. Вендианская королевская семья завтракала обильно и сытно, почти простонародно. Адемин послушно отрезала кусок бекона, и в это время дверь в столовую открылась.
Динграсс тотчас же встала, склонила голову в низком поклоне. Адемин узнала вошедшего по портрету – принц Эрик и в жизни был таким же светловолосым, ангельски красивым и с тяжелым, напряженным выражением лица. Он подошел, сел за стол и некоторое время очень пристально всматривался в Адемин – глаза у него были зеленоватые, внимательные. Адемин смотрела на своего несостоявшегося мужа, стараясь не отводить взгляда, и наконец Эрик произнес:
– Здравствуйте, Адемин.
– Здравствуйте, Эрик, – откликнулась Адемин.
Ни в коем случае нельзя было вести себя с ним, как с душевнобольным. Напротив сидел молодой человек из владыческой семьи, добрый и достойный, вот и все.
– Простите, что не пришел познакомиться вчера, – Эрик говорил медленно, с усилием, словно на иностранном языке. – Мне было нехорошо.
– Да, – кивнула Адемин. – Я понимаю.
– И простите меня, – Эрик отвел взгляд и начал смотреть куда-то за окно: по тропинке шла Софи со стайкой фрейлин, все заливисто смеялись – должно быть, обсуждали жену-бастарда принца Рейвенара.