— Оставь то, что успела взять, и уходи.
— Что? Взять? А, Ваше сердце? - Здесь должно быть остроумно? Умно? - Ну... нет? Вы же меня отвергли! Всё, так что я...
Смеюсь, поражаясь её наглости.
— Моё сердце? Ты серьёзно?
Сглатывает. Делаю шаг, заставляя ещё немного попятиться. Оказываюсь слишком близко, вдыхая чертов персик, замираю на расстоянии ладони и произношу, всматриваясь в глаза эти, нагло мне врущие:
— Оставь. И уходи. Шанс даю.
Чуть отдаляется, натягиваясь струной. Скольжу от скул, к шее, позволяя воображению провести линию по вздымающейся груди, спуститься к талии.
— Уходи, - повторяю, - я забуду. Сделаю вид...
Мира сглатывает вновь, прикусывая губу.
— Не могу, - шепотом.
Не может? Я помогу.
Приближаюсь к левому плечу, вдыхаю и тут же прикусываю оголенную кожу, вдавливая её в стол. Она вздрагивает, вцепляясь свободной в мою рубашку, отводит голову, но какого-то шута не вырывается. Хотя давно бы пора уже.
— Бешеная.
Упираюсь рукой в столешню, второй скользнув за неё - к её ладошке, пробую расцепить пальцы, но та лишь сильнее сжимает кулак и мотает головой.
— Вы… нравитесь. - А голос чуть ли не хнычет.
— Фу, какая же ты подлая, - произношу, отдалившись и легонько подув на ключицу.
— Я не подлая, - тянет маленький тигрёнок, вдруг вцепляясь в пуговку рубашки.
Аж смотрю на её руку, не решающуюся ни отпустить, ни продолжить что-либо. Прочищаю горло, усмехнувшись. Встречаю её взгляд, медленно отпуская до сих пор сжатый кулачок.
— Не понимаешь, куда лезешь. Обожжешь лапки, не выстоишь.
— Я всё понимаю! - Обрывает.
Мотаю головой.
— Вечно суёшь свой нос туда, откуда однажды не выберешься.
Произносит тихо:
— Это угроза?
— Нет, это лишь констатация факта, моя дорогая.
Задерживает дыхание... решается на шепот:
— А если у меня нет выбора?
— Он всегда есть. Сейчас всё намного хуже клеветы, ты же в курсе? Проникновение, кража данных. Я дал тебе напрямую возможность.
Вижу, как до неё наконец начинает доходить, что я знаю куда больше, чем ей, видимо, казалось. Дыхание становится ещё чаще, но вместо того, чтобы наконец дёрнуться, признаться во лжи и выбежать отсюда, она слишком шумно в этой тишине кладёт флешку и уже через мгновение решает скользнуть по рубашке.
— Ты что делаешь, Мир? - Впервые по имени вслух.
Девушку потряхивает, та вцепляется округлившимися глазками и всё равно же пробует мне ответить:
— Я... рубашку, плохо отглаженную...
Хмыкнув, мотаю головой, сам позволяя расстегнуть пуговку на животе и на миг скользнуть жаром по коже. Шипением заглатываю воздух. Заставляю себя положить руки на её пальчики и опустить их, убирая с себя. Делаю шаг назад:
— Тигрёнок, не стоит со мной играть. Такие игры не...
Не даёт договорить, вдруг рванув и коснувшись губами моих. И ради чего? Ради битых файлов? Она пробовала хоть один открыть? Это всё фарс, липа. Надо её оттолкнуть.
— Заканчивай, - срывается хрипло.
В ответ царапает выдохом, оплетает шею руками, притягиваясь ещё хуже и мотает головой прежде, чем опять дотронуться до губ. Безбашенная, бестолковая, безжалостная, бешеная, больная на голову... тигра.
Уже 9
Щенина.
"Оттолкни меня, оттолкни меня, зут, оттолкни!"
Но этого не происходит. Зато он вдруг отвечает и превращает поцелуй в более... страстный?! У меня аж губы смыкаются от непонимания происходящего. Стоп! Я не на это рассчитывала! Зачем он ответил?!
Погодите, так нельзя! Нет уж! Это же...
А ещё нас развернуло на сто восемьдесят, и сейчас он куда-то плавно ведёт. Так, надо прекратить это безобразие.
Только тело продолжает на нём висеть, а руки не хотят расцепляться, когда моя нога упирается в оказавшийся позади диван. Тарлоев ловко подталкивает, заставляя упасть на эту обивку, опирается коленом, склонившись надо мной, и только после прекращает надкусывать мой бедненький ротик. А я то? Я то чем лучше? Нервно выдохнув, с псевдо-невинным трепетом ресниц, прячущим панику и жесточайший шок, даю ему убрать мои окоченевшие культяпочки с его плеч.