Уже 10
Щенина.
Мурад держит меня под локоть, выводя из своего кабинета. Даже не даёт мне привести себя в порядок, хотя уверена, после его посягательств (объективно и если честно, кто на кого ещё посягал?) я выгляжу потрёпанной и потисканной. Да в конце концов покусанной! И плечо, и губы, и...
— Скат, ты здесь?
Аж дёргаюсь от его голоса.
— Да, такси. Нет, она спокойно уедет. Отключайся.
Медленно поворачиваю голову, осознавая сейчас им сказанное.
— Как Вы с ним...
Рахматович, быстро указав на ухо свободной рукой, продолжает идти, подталкивая меня в сторону парадной лестницы. Скинет с неё? Вышвырнет за дверь? Или реально даст спокойно исчезнуть? Но я не собираюсь уходить пока - уж точно не с его руки. Уж если пойду, то сама...
Черт! Останавливаюсь у самого края и заставляю его повернуться. Вырываю руку и пока эта громила прищуривается, надумывая лишнее, выдыхаю и прикусываю губу, потянувшись к этой белоснежной рубашке, которую я типа плохо отгладила. Деспот.
— Что ты... - замирает.
Ха, приятное чувство доминирования. Застёгиваю пуговку медленно, наслаждаясь моментом. Он забыл про неё? Как мило.
— А, ну если так, - вдруг кладёт руки на голову и приглаживает локоны, внимательно вглядываясь, добавляет шепотом, - уже лучше. Хотя твой натуральный цвет явно...
Решаю недослушивать, вырвавшись и начав спускаться. Придерживаю подол платья, следя за каждым своим шагом. Тарлоев слишком быстро оказывается рядом и, как только моя ножка касается кафеля первого этажа, не даёт и шанса рвануть в ненужном ему направлении.
Но именно в этот миг я отвлекаюсь на крик Амины где-то... быстро сориентировавшись, делаю шаг в сторону коридора, ведущего к её комнате, в которую затаскивают эту маленькую радость. Старая... дурная... дряхлая... карга!
Мурад снова дёргает за локоть, остерегая...
— Ты нормальный?! У тебя над ребенком издеваются.
— Ей пора спать. - Говорит булыжник всё тем же чеканистым тоном.
Вот же...
В детской закрывается дверь, заставляя меня развернуться к нему лицом.
— Я. Хочу. Туда! Сейчас же! - Произношу требовательно.
— Твоё такси уже едет, дорогая! - Усмехнувшись, произносит.
Отпускает руку, сцепляя свои лапищи под грудью. Будто ждёт, что я сейчас что-то проверну. О, он уже понимает, с кем имеет дело? Как мило.
— Я тебе не дорогая, Мурад.
— Рахматович, - шепотом и явно меня поддразнивая.
— Ну я же здесь больше не работаю, - обвожу взглядом холл.
— С чего ты взяла? - Улыбается. - Именно ты здесь и не работала. А вот твоя сестра, Ярослава, которую знает моя дочь... и к которой она успела уже исключительно по твоей вине привыкнуть, её сегодня очень разочаровала. Намёк ясен?
Набрав воздуха побольше, прищуриваюсь, скользя взглядом по его чертам. Властнючий засранец. Но красивый... по-странному, по-взрослому, по-мужицки, даже когда вот так самодовольничает.
— Я хочу с ней объясниться.
— Хоти.
— Нет, ты не понял...
Он аж шепчет вновь:
— Как ты мне страстно тыкаешь...
— "Страстно"? - Переспрашиваю, пока бровь ползёт вверх.
— Со всеми такая или это чисто моя прерогатива? Прям пахнет непрофессионализмом, не чувствуешь?
Даже чуть приближается, вдыхая глубже и продолжая:
— А нет, это же просто персик, прости. В тебе, оказывается, кроме него ничего и нет.
Аж хлопаю ресничками... меня задело! Обалдеть, прошибло... потому что он ткнул в кровоточащую рану - во всё, что меня разрушило в миг. Меня, как журналиста, как личность, с которой могли считаться... а сейчас? А сейчас покажут пальцем и не пустят даже на порог телевизионки или какой-нибудь простенькой газетенки.
Отвожу взгляд, вспоминая, что я и где я. И голос становится похож на свист свиристели, проникающий повсюду:
— Либо ты меня пускаешь к Амине, либо я сейчас закричу и выставлю тебя среди этих надутых индюков насильником.
— Ммм, даже так? Учтём то, что ты начала первая, моя дорогая?
— Посмотрим, на чьей стороне они будут. - Развожу руками. - Мне нечего терять, это не я баллотируюсь в сентябре, дорогой, - специально тяну под конец.