— Аааай! Ну отрастила…
Повар смеётся ещё пуще и наконец отворачивается, вздыхая и называя меня непутевой. Нет, он прав, конечно. Но я же не виновата, что мне выдали форму под Яськины дородовые параметры? Надо срочно зашить! И больше никому не показаться в таком виде…
Вот только почему-то всё очевиднее становится причина этого строгого оклика в столовой. Неужели видел, да? Ну и фу на него тогда! Ну и ладно! Вот сейчас дождусь ночи, залезу в его покои и уволюсь отсюда… завтра же!
____
От автора: Добро пожаловать в историю двух упрямцев и одной маленькой очаровашки. Буду рада Вашей поддержке! Впереди страстненько, весело, мило и немного опасненько в рамках 16+. Присоединяйтесь!
С уважением и любовью, Тоин
Уже 3
Щенина.
— Ялочка! - Вдруг кричит на весь коридорище прелесть, завидев меня, так и не исчезнувшую из их дома.
Девочка аж откидывает на пол ненавистную книжку с французскими существительными и думает рвануть через весь первый этаж, не оставив мне шанса спрятаться в кладовой.
— Тишше... - успеваю погрозить пальцем и прошипеть.
Но именно в следующую секунду из детской выходит её отец. Да-а-а, сливаться со стенкой уже слишком поздно!
Следом за Тарлоевым показывается голова почтенной учительницы, приходящей в этот дом, как в родной.
Некровная француженка Мэри почти врезается в массивно-замерший мускулистый булыжник, поправляет оправу, поднимает выброшенную книжку, вручает её камню и прощается с абсолютно не реагирующей на неё малышкой.
— Au revoir, petite [маленькая] Amina.
Добавляет что-то про заучивание и завтрашний урок.
Девочка же показывает мне язык и снова крутится в розовом платьишке. А за ней так и стоит как бы Мурад этот Рахматович. Грозный. Злой. Сердящийся. Суровый. Ничего доброго не обещающий.
Я мотаю головой, бессловесно умоляя прекратить танцы на первом. Только именно в тот миг, когда Мэри обменивается со мной аревуарами и сворачивает в холл, само изваяние перестаёт на меня таращиться и наконец произносит, жестом одёргивая доченьку:
— Ярослава. Я же ясно сказал покинуть территорию.
Ну да-ну да, а я так взяла и покинула! Но, конечно же, изображаю любезность:
— Простите, уже ухожу! Как раз закончила с уборкой!
— Ты не поняла фразу “последний шанс”? Я сказал уйти. Значит, что нужно было сделать сразу после обеда?
Сказал он…
— Уйти, - еле справляюсь со злостью.
— И?
Отдаёт учебник дочери, но почему-то не забывает про меня, выжидая действий. Вздохнув, разворачиваюсь и успеваю сделать лишь пару шагов.
— Выход в другой стороне, - издевается же ещё.
К моему счастью, Амина вмешивается:
— Папочка, ну пусть Яла останется на наш калнавал!
“Яла” разворачивается на 180, будто её просили… и произносит крайне елейно, склоняясь в откуда-то взявшемся уважении:
— Да, Мурад Рахматович! Если Вам нужна помощь… любая! Я всегда готова пожертвовать своим…
По взгляду ясно - не нужна. И в гробу он видывал мои “жертвы”. Спрятав разочарование за штатной улыбкой, заставляю себя попрощаться и кивнуть тут же загрустившему ребенку.
Нет, ну он не мог ради дочери хотя бы? Оставил бы меня в качестве игрушки! Будто будет у него время на эту розовую прелесть? Я даже готова одеться в костюм медведя, если надо! Да в кого угодно, лишь бы вынюхать хоть что-то уже…
Допетляв до своей комнатушки, закрываю за собой дверь и думаю, что делать дальше. Снимаю наконец эту идиотскую заштопанную форму. Поправляю бежевый лиф без бретелек, прописанный в здешнем регламенте. Переодеваюсь в лёгкий сарафан, меняю черные лакированные туфельки на шлёпки и расплетаю тугую косу, даже нахожу солнцезащитные очки в шкафчике, следом выуживая никому не нужную здесь косметичку.
Эх, если бы было можно… я бы и в гриме могла.
Значит, карнавал? С масками? На котором никто из здешних быть не должен.
Почему? Кто будет обслуживать? А гости? Элита? Или кто-то похуже? Уверена же, за этим Тарлоевым стоят те ещё кадры. А если учесть криминальные сводки, подтасованные годами бывшим главой с его-то связями, то это всё слишком заманчиво.