Вызывающе изогнул бровь, чувствуя нарастающее в груди раздражение. Бесьяно умел играть на нервах, однако и я ударил по больному, раз чёрные глаза налились кровью. Это не лучшее настроение для переговоров, поэтому тактично промолчал, не добив семьянина никудышными сыновьями, которые, навряд ли, станут достойной заменой.
— Моя дочь уверена, что любит тебя, — холодно проговорил Леон. — Это ты ей наплёл про любовь? Моя вина, что я чрезмерно опекал её, отчего она стала такой наивной и доверчивой. Смотрит на тебя сквозь розовые очки и не видит всей гнили.
Характерно откашлялся, удобнее устраиваясь на стуле, и не удержался от стальных нот в голосе:
— Мы будем продолжать оскорблять друг друга или поговорим о деле?
— Мысли вслух, — пожал плечами Леон. — Ты даже не понимаешь, что Бьянка, уйдя из дома за тобой, совершила своего рода подвиг. Как жаль, что она совершила подвиг для того, кому до неё совершенно нет дела.
Опустил взгляд на тарелку, на которой покоился недоеденный стейк. Он остыл и уже не казался таким вкусным, как в первые минуты своего приготовления.
— Мне, как отцу, больнее всего видеть страдания дочери. Пока она рядом с тобой, ей не грозят страдания, не так ли? Конечно, ты делаешь всё возможное, чтобы она чувствовала себя счастливее, чем в родном доме.
В раздражении отодвинул от себя тарелку, чувствуя отвращение от запаха остывшего обеда, и посмотрела на задумчивого Бесьяно:
— Если согласитесь на мои условия, то мне нет смысла задерживать вашу дочь. Она вернётся домой.
Бесьяно кивнул:
— Вернётся домой разочарованной в мужчинах, в любви и в жизни. Но тебе всё равно, главное, чтобы все условия были соблюдены.
Не моргнул и глазом, стараясь не ощущать, как неприятно кололо под лопаткой. Итальянец тяжело вздохнул и, тряхнув головой, спросил:
— И каковы твои условия?
Я тут же прогнал нахлынувшие эмоции, одним ударом отправляя их в нокаут, и подбодрился:
— Договор франшизы полностью готов, и вы, разумеется, подпишите его без права внесения корректировок. Всё на моих условиях, но не волнуйтесь! Он мало отличается от предшествующего договора, помните его? И следующее: презентация моего клуба должна состояться в конце осени этого года. Сами понимаете, от клуба «21» ни должно остаться ни следа, ни упоминания в СМИ. Кстати, СМИ… — щёлкнул пальцами, как если бы мог забыть один из важных аспектов, и продолжил. — Вы лично даёте интервью журналистам о нашем сотрудничестве, опровергаете ранее высказанные сплетни и рекламируете моё доброе имя со всевозможных ракурсов. Вы должны постараться, мистер Бесьяно, потому что я планирую в следующем году увидеть «Аквариум» в Лондоне, в Париже, в Берлине и ещё нескольких столицах Европы.
Леон слушал внимательно, время от времени поражённо качая головой, а на последних словах вовсе усмехнулся:
— Раскатал губу.
— Я люблю ставить цели и добиваться их. Всегда добиваюсь.
Очередная ухмылка, и Бесьяно сделал глоток принесённой воды. Он раздумывал. Я видел, как он взвешивал все «за» и «против», и не думал прерывать его мозговой процесс. В конце концов, только ему решать: хочет он видеть любимую дочь дома или его устраивает расклад сегодняшнего дня.
— А если я откажусь, Гэбриел? Что планируешь делать?
Поцокал языком, уводя взгляд в сторону, как если бы уже представлял своё недалёкое будущее:
— Ну-у, для начала я вернусь домой и буду нажаривать вашу дочь всю ночь, до самого утра!
Бесьяно дёрнулся в мою сторону, отчего стол угрожающе закачался, а столовые приборы задрожали. Его лицо в ту же секунду покрылось красными пятнами, а глаза заслезились от сдерживаемого рычания.
— Тише-тише, мы же цивилизованные люди…
— Сукин сын, чтобы сегодня рассказал всё Бьянке: признался в своей мудачьей породе! Пусть её розовые очки треснут, но она увидит, какая ты гнида! И больше никогда, никогда не появляйся в её жизни!
Сжал пальцы в кулак, радуясь, что под столом не видно порыва ярости, и как можно беспристрастнее спросил:
— Так, мы договорились?
— Сегодня вечером Бьянка должна быть дома!
— Завтра утром будете завтракать с ней за одним столом, — видя, что ещё немного, и старик взорвётся от гнева, поспешил добавить. — Как бы я не относился к вам, но Бьянка — хорошая девушка, поэтому мне не хотелось бы разочаровывать ей так…сразу. Дайте время до завтра.
Леон испепелял меня чёрными глазами и, когда я не подумал отводить взгляд, прошипел:
— Я верю в бумеранг, Норман. Рано или поздно, но вся боль, причинённая моей дочери, вернётся к тебе с удвоенной силы. А кто будет рядом, чтобы тебе помочь? Прибыль от клуба? Не-е-т, этими бумажками только подтираться. Ты — одинокий человек, и я бы мог испытать к тебе жалость, но ты даже этого жалкого чувства не заслуживаешь.
Бесьяно поднялся из-за стола, и я громко фыркнул, наблюдая, как он собрался покинуть ресторан:
— Думаете, я вам на слово поверю? Напишите расписку, и на сегодня будьте свободны.
Достал из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам лист бумаги и ручку, показано выкладывая «инструменты» в центр стола. Мужчина не стал противиться, быстро начеркав на бумаге нужный текст, и в раздражении откинул ручку:
— Чтобы сегодня же Бьянка вернулась домой!
Я просканировал расписку глазами и растянул губы в издевательской улыбке:
— Пожмём друг другу руки? Нет? Тогда, до скорой встречи!
Смотрел в спину уходящего Мистера и показано ухмылялся. Хостес проводила гостя своей фирменной улыбкой и пожеланием удачного дня, за что была награждена грозным взглядом.
А я сохранил на губах ухмылку, с которой поблагодарил Андре за подстраховку, и только когда оказался в своём автомобиле, подальше от посторонних глаз, позволил уголкам губ стремительно опуститься.
— Блядь! — шибанул ладонью по рулю и прислушался к тишине, повисшей в салоне. Она прерывалась гулом проносящихся мимо машин и громкими голосами прохожих, но я слышал только её. Тишину.