Бьянка поднялась с кровати и приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки. Я не знал, чего ожидать от вулкана, притаившегося внутри неё, поэтому напрягся. Однако девушка удивила:
— Отец пригрозил тебе, да? — Сделала неправильные выводы. — Гэбриел, расскажи, что произошло. Мы вместе что-нибудь придумаем!
Опустил взгляд на свой локоть, до которого дотронулись тонкие пальцы, и на мгновение опешил. Нет, это явно не то, чего я ожидал.
— Я не боюсь твоего отца, Бьянка, и никогда не боялся. Здесь ты не права.
Рука сорвалась с моего локтя, когда девушка холодным голосом отчеканила:
— Значит, ты продался? Стоило моему отцу предложить договор на бешеные суммы, и ты продался?
Пожалуй, будь немного иная ситуация, я бы восхитился фантазией пташки. Однако сейчас, стоя под огнестрелом её взгляда, всерьёз задумался над подобным сюжетом. Нет, хватит с неё лжи.
— И здесь ты не права, — развеял иллюзии и, запнувшись, продолжил. — Я прилетел в Неаполь с конкретной целью — открыть свой клуб в этом городе и восстановить былую репутацию с помощью твоего отца. Отношения с ним, мягко говоря, плохие, и я не мог рассчитывать на переговоры.
Бьянка отшатнулась от меня, как тогда, в первые дни нашего знакомства. Она смотрела с той же насторожённостью, подозрением, как на незнакомца, странного иностранца.
Первый луч рассвета прорвался сквозь занавеску и ослепил глаза, заставляя поторопиться:
— В общем, мистер Бесьяно был прав на счёт меня. Может, немного приукрашивал мои заслуги, но в целом портрет обрисовал верный.
Девушка обхватила плечи руками и непонимающе нахмурилась, медленно обмозговывая услышанное. Наконец, тихий вопрос прервал повисшее молчание:
— А я? Зачем я тебе?
Она не смотрела на меня, и за это был безмерно благодарен:
— Я подумал, что если Бесьяно не идёт на переговоры добровольно, то я должен вынудить его сотрудничать со мной. Потом стал размышлять: чем дорожить старик больше всего? Семья. Когда стало понятно, что семья — слабое место, я решил действовать. Манипулировать Бесьяно оказалось просто, когда его любимая дочь всецело на моей стороне.
Бьянка прикрыла глаза ладонью и в неожиданном порыве приблизилась ко мне вплотную, стеклянными глазами заглядывая в мои глаза:
— Ты же лжёшь сейчас, да? Лжёшь!
— Нет никакой Судьбы, Бьянка, — безапелляционно заявил, упорно идя до победного. — Я на протяжении нескольких недель ходил в «Casablanca» прежде, чем ты меня заметила. И даже если бы не заметила, я бы нарочно столкнулся с тобой или пролил на тебя коктейль, — всё, что угодно, лишь бы «случайной» встрече быть.
Хлёсткий удар обжёг левую щёку, отчего пришлось поддаться под силу удара и склонить голову на бок. Огонь разгорелся под кожей, но не ограничился местом удара — разнёсся по венам с молниеносной скоростью.
Девушка не дала шанса опомниться, толкая меня в грудь кулаками, думая, наверное, что я и на этот раз поддамся. Нет, я не двинулся с места, руками отстраняя разъярённую итальянку на безопасное расстояние.
— Мудак! — кричала она, и я заметил, как по пунцовым щекам градом скатывались слёзы, поток которых был не властен ни девушке, ни мне. — Чёртов мудак!
Бьянка схватилась за голову и лихорадочно заходила по комнате, будто бы отыскивая ответы на незаданные вопросы. Будто кто-то мог подсказать ей, как поступить и, видимо, невиданные силы подсказали, раз она схватила с прикроватной тумбочки талмуд Карризи и кинула в мою сторону.
Увернулся от меткого удара книгой и проглотил ругательство, понимая, что не лучшее время для проявления характера. Достаточно того, как распалилась девушка, вулкан внутри которой скоро утихнет и оставит после себя мертвенно-серый пепел.
— Ты же… Ты же говорил, что любишь меня! — всхлипнула девушка и, вдруг оказавшись без сил, безжизненно опустилась на кровать. Однако не прошло и секунды, как вскочила и закричала с новой силой:
— Ты же трахался со мной на этой чёртовой кровати! — с яростью шибанула по каркасу кровати и взвыла, опуская на холодный пол и хватаясь руками за ушибленное место.
Дёрнулся в сторону девушки, повинуясь внутренним инстинктам, но устоял на месте. Она же вовсе скрылась от меня, спрятав лицо в коленях и прикрыв голову ладонью, будто боясь, что мои возможные слова будут сродни оглушительной бомбардировки.
Прошёл в сторону выхода и, бросив последний взгляд на плачущую пташку, выпалил:
— Всё, что я говорил тебе ночью — правда. И… мне жаль, Бьянка.
Девушка громко всхлипнула и с остервенением вскочила на ноги, чтобы схватить подушку и швырнуть в меня:
— Катись к чёрту, мудак! Проваливай!
Однако на этот раз промахнулась, потому что я уже вышел из комнаты и спускался вниз по лестнице. Кажется, только тогда она осознала, что я действительно ухожу:
— Гэбрие-е-е-л! — закричала она с надрывом, а я ускорил шаг, стремительно приближаясь к выходу из дома.
«Не возвращайся!», — твердил себе, когда в уши долбились громкие рыдания.
«Не возвращайся, Гэйб!»
«НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ!»
Очутился на крыльце и, преодолев несколько ступенек, приблизился к автомобилю.
Хлопнул дверью, очутившись в салоне в компании притихшего напарника, и только тогда заметил, что не дышал. Оказывается, и такое возможно.
— Как всё прошло?
Прикрыл глаза, затылком ударяясь о подголовник, и процедил:
— Уезжаем!