— Ты же что делаешь? День ото дня чешешь и чешешь!
Смех сотряс мою грудную клетку, и я закрыла лицо ладонями, ощущая, как вместе со смехом из глаз потекли слёзы. Чёрт!
Лихорадочно вытерла лицо и посмотрела на сестру, которая не предприняла попытки меня обнять в знак утешения. И я была благодарна за её сдержанность, иначе бы несколько слезинок вылились в настоящий потоп.
— Чувствую себя дурочкой, — призналась и умолкла, вглядываясь в родные черты лица. — И ещё я…
Запнулась, не решаясь произнести то, что не давало мне покоя больше, чем стыд перед родителями.
— Что? — поторопила сестра, которую явно заинтересовала затянувшаяся пауза. Через силу улыбнулась и сощурилась:
— Что за помада? — спросила первое, что пришло в голову, зацепившись глазами за малиновый оттенок на губах сестры. — Отличный цвет. Ты же знаешь, я обожаю красный.
Людовика, казалась, гордилась собой. Ведь ни отцу, ни матери не удалось разговорить меня на отвлечённую тему, а ей удалось. Она тут же вытащила из своей сумочки тюбик помады MAC и не скупилась на свотч:
— Пока ты здесь дурью маешься, бренд выпустил новую коллекцию. Скажи прелесть? Можем сегодня же отправиться в их магазин и пошопиться.
— Завтра обязательно сходим, — заверила сестру, не испытывая желания покидать пределы комнаты. — Сегодня слишком жарко. Я чувствую себя ленивцем.
Людовика тут же вскочила на ноги и дёрнула меня за собой, не думая отпускать из пальцев моё запястье:
— В таком случае ты обязана пойти со мной на задний двор и попробовать фирменный коктейль моего мужа. Знаешь, как охлаждает? Он научался делать его, когда мы были-и…
Я не вслушивалась в монолог сестры, покорно следуя за ней вон из спальни, по длинному коридору и вниз по лестнице. Ради приличия и, чтобы не расстраивать её, невпопад кивала и вставляла междометия, что подстёгивало Людовику и дальше рассказывать о талантах мужа.
— Смотрите, кого я привела! — воскликнула Людовика, когда мы оказались на заднем дворе. Вся наша семья собралась на веранде, и мои глаза разбежались от неожиданных гостей. Кого я точно не ожидала увидеть, так это Агнесс.
Моя сестра заметно загорела и стала ещё привлекательнее, если такое было возможно. Радость нахлынула на меня резко и также неожиданно, отчего счастливо рассмеялась и кинулась в объятья сестры-путешественницы:
— Вернулась! — ликовала я и ещё разок оглядела сестру. — Как Стагир? Всё понравилось?
Агнесс расцеловала меня в две щеки и уже хотела поделиться впечатлениями, как голос мужа Людовики вновь прозвучал слишком напыщенно:
— Что может понравиться в развалинах?
— Руины, — поправила сестра и закатила глаза, вызывая мою понимающую улыбку. — Руины древнего города впечатляют, хотя и сохранились только стены на холме над самым морем. Жаль, но таким обывателям, как ты, не понять всей прелести Древнего мира.
Мужчина тактично промолчал, по большей степени из-за того, что нечем было крыть. Он не мог судить Стагир хотя бы по той причине, что никогда там не был. Показала сестре большой палец вверх, и мы вновь обнялись.
К нам подошёл отец и приобнял за плечи, весело восклицая:
— Как радостно видеть, когда вся семья в сборе!
Ощутила укол в самое сердце, который быстро был заглушен, стоило отцу поцеловать меня в висок и подвести к большому круглому столу.
Людовика принесла мне обещанный коктейль и подмигнула. Обвела взглядом семью и потёрла большим пальцем татуировку на запястье, чувствуя, как она слегка покалывала.
Опустила глаза на чёрные буквы и на мгновение прикрыла глаза, чтобы вновь увидеть гетерохромный взгляд и услышать голос: «Я рад, пташка, если ты приняла решение, основываясь на собственных интересах, а не из-за меня».
Солгала ли я в тот прекрасный день, когда искренне считала себя счастливой? Нет, это была не ложь — я приняла решение, чётко следуя своим профессиональным интересам. Только теперь факт, что между мной и американцем будет пролегать расстояние в три часа, нисколько не радовал. Скорее тревожил, отчего бокал в моих пальцах задрожал.
Я поднялась на ноги, не выходя из-за стола, и подняла бокал:
— Пользуясь случаем, когда мы собрались вместе, мне хотелось бы сказать… — облизнула пересохшие губы и посмотрела на сестёр, на братьев и родителей, — … хотелось бы сказать, что я вас очень сильно люблю. Я редко говорила это, потому что казалось, что любовь к родным — это само собой разумеющееся и не требующее слов. Однако ошиблась. Я совершила ошибку и, осознав её, почувствовала необходимость сказать, как сильно вас люблю. Чтобы вы не сомневались в этом.
Сделала лихорадочный глоток коктейля и поставила бокал на стол, стараясь справиться с подступившими эмоциями. Голос не должен дрожать. Не должен!
— Бьянка…
— Это не всё, — вяло улыбнулась маме и попросила. — Послушайте, пожалуйста… Этот дом, наш дом, никогда не опустеет. Потому что он в каждом из нас. Вот здесь, — прикоснулась ладонью к груди со стороны сердца. — Дом Бесьяно в сердце каждого из нас, где бы мы ни были: в Лас-Вегасе или Стагире…
Посмотрела на отца и со слезами на глазах заметила его улыбку. Ох-х!
— Именно поэтому я решила принять предложение агентства IMG Models.
Людовика громко воскликнула:
— Ты станешь моделью IMG?
— Да, — уверенно подтвердила и, собрав волю в кулак, добавила. — И я переезжаю в Вашингтон.