***
Расчёсывала волосы, развернувшись спиной к зеркалу, и созерцала расправленную постель. Мысль о том, что через несколько минут придётся покинуть дом, приводила в ужас. Становилось тревожно, будто за пределами дома Бесьяно поджидала нечисть и грезила мной полакомиться.
Я не могла объяснить причину нервозности, но твёрдо была уверена в одном — это каким-то образом связано с Гэбриелом.
Рука замерла, и я в удивлении развернулась лицом к зеркалу, будто боясь спугнуть пришедшую на ум догадку. Нечисть за пределами дома — это чёртов Гэбриел, и полакомиться он вздумал моими страданиями.
Усмехнулась своему отражению и покачала головой. Пожалуй, я правильно сделала, что согласилась переночевать у подруг, тем самым сменив обстановку, иначе бы сошла с ума. Уже медленно сходила с ума, раз быстрым шагом направилась к поджидающему меня автомобилю и встревоженно оглянулась, будто боясь встретиться глазами с гетерохромным взглядом и увидеть язвительную ухмылку.
Спряталась в салоне автомобиля и опустила перегородку, тем самым скрыв от себя затылок водителя, а от него — мой потерянный вид.
Интересно, Гэбриел насмехался надо мной? Или тихо радовался успешно реализованному плану? А, может, ему и правда жаль? Может, он искренне хотел бы всё изменить?
Выругалась себе под нос и мотнула головой, стараясь избавиться от гнетущих мыслей. Казалось, эти мысли настегали меня в момент одиночества, в пропитанной воспоминаниями комнате, но нет. От них не было нигде спасения!
— Мы тебя заждались! — налетела на меня Агата, не успев ворота особняка толком открыться. — Приве-е-е-т!
После случая в кафе, когда была зла на отца, я сполна отыгралась на подругах: обидчивая натура Агаты оказалась сломленной окончательно, и даже стойкий дух Марты пошатнулся от моей категоричности. Тогда мне было всё равно на нашу ссору, ведь куда масштабнее казалась катастрофа в треугольнике «Отец, я, Гэбриел».
Какое же было моё удивление, когда Агата первая вышла на связь и попросила прощения. Сказала, что она слишком нетерпеливая и не столь проницательная, чтобы заметить состояние лучшей подруги и своевременно оказать моральную поддержку. Мы тогда рассмеялись, поскольку я сразу уличила в услышанных словах «почерк» Марты, и Агата не стала лукавить — подруга, как она выразилась, открыла ей глаза.
— Девочки, наша пижамная вечеринка пройдёт максимально тихо, не возражаете? — в умоляющем жесте Агата сложила руки и кивком указала на детскую комнату. — Я укладывала карапуза целый час.
Марта и я переглянулись и с готовностью кивнули. На меня так вообще снизошло облегчение — веселиться хотелось меньше всего, а вот держать на губах мнимую улыбку научилась на «отлично».
Мы устроились в комнате Агаты, над обустройством которой она постаралась: большая кровать была усыпана бесчисленными подушками, пушистым покрывалом и большим медведем, которого мы втроём переместили на пол и рассмеялись.
Я сидела на полу, положив голову на плечо плюшевого гиганта, и обхватила пальцами кружку зелёного чая. В центре нашего импровизированного кружка стоял слоёный торт, ваза с шоколадными конфетами и две бутылки вина, одну из которых подруги разлила по бокалам. Я же настояла на зелёном чае и была благодарна, что никто не пустился в уговоры.
Подруги что-то обсуждали, не забывая уделять внимания сладостям, а я смотрела прямо, на видео-няню, покоящуюся на тумбочке на уровне головы Агаты. Видимо, мой взгляд был слишком внимателен, раз подруга покосилась на технику, а потом на меня:
— Бьянка, ты не мигаешь.
Оторвалась от маленького экрана и усмехнулась:
— Просто вспомнила, как следила по такой же штуке за Фелисой, когда она была малышкой.
В свои шестнадцать лет я противилась ухаживать за младшей сестрой в точности, как Агата нехотя следила за своим братишкой. Только сейчас осознала, насколько это были крутые времена и как глупо я их не ценила. Может, во мне разыгрался материнский инстинкт?