— Фелиса мне очень помогает, — разоткровенничалась и, перехватив непонимающие взгляды подруг, решила идти до конца. — Несмотря на то, что она ещё малышка и смыслит об ажурных делах только по фильмам, она здорово поддерживает меня после расставания с Гэбриелом.
Агата выпучила глаза:
— Гэбриел — это, который сталкер?
Кивнула и, поколебавшись, всё-таки рассказала всю историю с начала и до конца. Я повторилась в своём рассказе, дополняя сцену нашего знакомства, призналась, что всерьёз заинтересовалась сталкером и ревновала его. Старалась не смотреть на Агату, которая сделала лихорадочный глоток вина, и продолжила говорить о том, как впервые поцеловались в бассейне, как провели ночь в отеле, как он не торопил меня в плане секса, как я без уговоров отдалась ему. С трудом, но поделилась ссорой с отцом, его предостережениями и своими розовыми очками.
Тут меня перебила Агата, не выдержав:
— Господи, а если бы он узнал, что я дочка Матизи? Он же мог и мной воспользоваться!
Прикрыла глаза, чувствуя, как болезненно ёкнуло сердце, и не стала разубеждать девушку. Одного взгляда на неё достаточно, чтобы понять — она в своей голове романтизировала и Гэбриела, и его подлый поступок.
Я продолжила:
— Думаю, глубоко в душе я подозревала, — беспрерывный самоанализ принёс свои плоды. — Но мне не хотелось углубляться в подозрения и думать. Я попросту отключала голову рядом с Гэбриелом.
Набрав в лёгкие больше воздуха, я рассказала самый сложный отрезок истории — рассказ подошёл к финалу, и слёзы не заставили себя долго ждать. Постыдно шмыгнула носом и рассмеялась, заметив, как подруги утирали влажные глаза.
— Какой же урод, — сжала кулаки Марта и в раздражении ударила ими об пол, нисколько не почувствовав боли. — Не зря мне его рожа не понравилась!
Прикрыла глаза ладонью, как если бы хотела скрыть слёзы, а на деле мне было неприятно слушать гадости про Гэбриела. Неприятно, потому что то, что меня тревожило больше, чем афера сталкера, не позволяла наслаждаться оскорблениями в его адрес.
— Так страшно, девочки, — прошептала Агата. — Знакомишься с симпатичным парнем и даже не подозреваешь, о каких гадостях он помышляет. Знаешь, Бьянка, я только сейчас начинаю понимать, почему ты избегала парней. Твоя интуиция тебя не подвела.
— Подвела, — поправила подругу и сделала глоток остывшего чая. — Подвела, раз я подумала, что Гэбриел мог бескорыстно полюбить меня.
Опустила взгляд на татуировку, погладив её указательным пальцем, и неожиданно для самой себя выпалила:
— Иной раз мне кажется, что «Бесьяно» — это проклятие.
Крупная слеза разбилась о коленку, и я подушечкой пальца растёрла влажность по коже. Красное пятно образовалось на коже, и секунду садомазохизма остановила Марта, положив ладонь поверх моих пальцев.
— Знаете, что больше всего причиняет мне боль?
Подняла глаза на выжидающих подруг и криво улыбнулась:
— Я постоянно думаю о сталкере. Мне хочется его ненавидеть, и когда кажется, что я близка к этому чувству, то нахожу новые и новые для него оправдания.
— Да какие тут оправдания? — опешила Марта, которая впервые, казалось, ничего не понимала. Зато Агата поняла сразу, потому что её романтизированная картина происходящего позволила сделать верный вывод:
— Ты любишь его.
— Я хочу ненавидеть его! — упорно повторила, и подруга кивнула с таким видом, с каким мог бы кивнуть психотерапевт своему пациенту.
Отставила кружку чая и потянулась к бокалу вина, к которому не притронулась Марта. Сделала глоток, искоса наблюдая за её раздумьями, и почувствовала волнение. Она меня осудит. Не стоило говорить.
— Со временем так и произойдёт, — уверенно произнесла Марта и посмотрела на меня в упор. — Сейчас главное отвлечься! Ты же приняла предложение агентства? Отлично! За работой ты и не заметишь, как перестанешь думать о сталкере. Наступит день, и ничего, кроме безразличия, не останется.
Кивнула на автомате и сделала очередной глоток, чувствуя, как к глазам вновь подступили слёзы:
— Жду не дождусь.
Мы помолчали. Тишину прерывал шелест фантиков, когда то подруги, то я брали конфеты из вазочки. Неожиданный плач раздался в комнате, и мы одновременно вздрогнули, переглянувшись.
Видео-няня.
— Ох-х, проснулся! — взвыла Агата и поднялась на ноги. — Без меня ничего не обсуждать, я быстро!
Проводила взглядом подругу и встретилась взглядом с Мартой, которая задумчиво крутила ножку бокала в пальцах.
Подвинулась ближе к девушке и в неуверенности спросила:
— Как ты?
Подруга непонимающе нахмурилась:
— Я? А что со мной станется? А-а… — она вспомнила инцидент у клуба, и заверила. — Всё хорошо. По крайней мере, меня больше никто не караулил.
С облегчением выдохнула и улыбнулась, когда подруга подмигнула:
— Приходи в пятницу в «Casablanca», у нас новая программа, — она пощёлкала пальцами, подстраиваясь под музыкальный бит в своей голове, и неожиданно напела мотив. — Угадаешь песню? Мы под неё танцуем.
Рассмеялась и покачала головой, ощущая, как болезненно засаднило сердце:
— Знаешь, чтобы сказал Гэбриел на твоё пение? «Ужасное произношение!»
— А я бы послала его на хуй.
Горький смешок вырвался из горла, и я заглушила его пальцами:
— Ты бы послала, а я вот полюбила.