Однако услышал, как за спиной зашаркал обувью Лео, тень которого выглядела максимально нелепо, в общем, как и он, следуя за мной до самой двери:
— Это же не встанет между нами, Гэйб? Сам же говорил, что с Еленой покончено…
Резко развернулся к напарнику:
— Я предупредил тебя на счёт Елены. Ты дал слово, что больше с ней не свяжешься, и что я узнаю? Она уже переехала в твою квартиру. Ты мне солгал, Лео.
— Елена ничего не знает…
— Дело не в Елене, а в самом факте, что ты пошёл против моего слова, действовал за моей спиной. Солгал.
Лео в растерянности развёл руками:
— Гэйб, ну, влюбился я. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне, всегда прислушивался к тебе, но вот в случае с Еленой не смог оставаться беспристрастным. Влюбился! Что мне теперь делать, пойти убиться?
Вот как…
Уже хотел ответить в излюбленной манере, но что-то не позволило осуществить задуманное. Что-то, притаившееся внутри грудной клетки, заставило покачать головой:
— Конечно, нет, — пробормотал и, прежде чем закрыть дверь в комнату, внезапно бросил. — Забей.
«Не смог остаться беспристрастным»
Подошёл к окну и прихватил с подоконника пачку сигарет. Когда в последний раз прибегал к никотину? Сложно вспомнить, но курорт лёгких подошёл к концу — я втянул в себя яд и медленно выпустил едкий дым. Наблюдал, как он рассеивался, и вновь выпускал клубы дыма: чередовал большие и маленькие кольца.
— Фокус, — улыбнулся, передразнивая девушку, которая когда-то, в ночь с пятницы на субботу, демонстрировала мне свои сомнительные таланты: выпускала из лёгких никотин в форме бублика. Я тогда стоял в нескольких шагах от неё и еле сдерживался, чтобы не сломать сигарету в её пальцах. Тогда хотелось убежать, потому что запах вишни и сигарет душил. Тогда я наверняка был уверен, что мы больше не увидимся: намеривался переключиться на её сестру — любительницу Аристотеля, но не случилось.
Вдохнул в ноздри свежий воздух, и улыбка на губах стала шире. Я запретил ей курить. Дал понять, что не собираюсь находиться в ближайших ста метрах, если она ещё раз прибегнет к специфической «вишне». Она невинно хлопала глазами, старательно подтирала следы, проветривала комнаты, а я не мог отделаться от этого запаха.
Только со временем до меня дошло. Дело не в её пагубных привычках. Запах горькой вишни — это её запах, и как бы она не обходила стороной сигареты, не могла избавиться от этого аромата.
Её аромата.
Я и сейчас чувствовал, как запах вишни щекотал мои ноздри. Чувствовал, и от этого испытывал тупую боль в голове, будто дятел уселся на плечо и нещадно долбился. Я слышал этот аромат, но источника не наблюдал.
«Не смог остаться беспристрастным»
Впечатал окурок в пепельницу и присел на подоконник, доставая из кармана штанов мобильный телефон.
Сообщение от адвоката и от сотового оператора. На этом всё.
Раньше было не так.
Раньше я разгребал сообщения от Бьянки и буквально молился, чтобы она научилась формулировать мысли в одном сообщении. Она нарочно засыпала меня короткими сообщениями, а после моей просьбы, вовсе с головой окунала в обилие смайликов.
И это не злило.
Нахмурился и попытался зацепиться за этот факт. Когда я перестал злиться и раздражаться? Когда я перестал игнорировать бесчисленные СМСки? Когда я «не смог остаться беспристрастным»?
Открыл чат с девушкой и пролистал переписку до самого первого сообщения. Мои брови с каждым касанием большого пальца по экрану взлетали всё выше и выше. Я даже не подозревал, что наша переписка такая длинная.
Не удержался от смешка, когда пролистал до начала переписки и прочитал своё первое отправленное сообщение. Попытался вспомнить, над каким ещё сообщением я так долго думал, ломал голову прежде, чем отправить? Не над одним.
Медленно принялся перечитывать сообщения, стараясь отыскать тот самый момент, когда произошёл сбой.
Чувствовал на губах улыбку и одновременно морщился, внутренне изнывая от этого диссонанса. Наконец, я ткнул пальцем в экран и даже приподнялся, впиваясь взглядом в несколько строчек.
Вот он. Сбой.
Двадцатого июля в десять часов утра я проснулся и первым делом, взяв в руки телефон, написал девушке банальное «Доброе утро».
С какими мыслями я проснулся, что решил написать это сообщение? Лихорадочно принялся вспоминать, массируя виски пальцами, и вспомнил.
«Ты очень чуткий и понимающий, ты смелый и мужественный, и с Микки подружился, хотя ему сложно приходится с незнакомцами. Ты не похож на того ужасного человека, о котором пишут в Интернете».
Слова девушки врезались в память, и после этого мои взгляды поменялись. Появилось чёртово сожаление. Я перестал чувствовать себя заложником ситуации, перестал вставать по утрам в плохом настроении, как среднестатистический человек мог бы вставать с мыслью о необходимости идти на нелюбимую работу. Да, именно тогда, двадцатого июля, я перестал сравнивать наши встречи с каторгой.
Я уже не мог оставаться беспристрастным.
Заблокировал экран мобильного телефона и отложил его на подоконник.
Только сейчас заметил, что мой компресс протёк, и на полу образовалась лужа. Но было всё равно. Я приложил компресс ко лбу, ощущая, как капли воды скатывались по лицу, задерживались на губах и стремительно срывались, падая в общую лужу на полу.
Быстрым шагом покинул комнату и направился на поиски Лео, которого застал в гостиной за ноутбуком.
— Лео, если бы я поставил перед тобой выбор: Аквариум или Елена, чтобы ты выбрал?
Мужчина мало того, что захлопнул крышку ноутбука, он даже снял очки. И я понял всё без слов:
— Ты колеблешься, да? Анализируешь возможные выгоды и потери, так?
— Мне кажется-я… Я переживаю микроинфаркт.
Задумался, внимательно вглядываясь в ошарашенного напарника, и поспешил успокоить:
— Это не проверка. Мне просто интересно, — склонил голову на бок и предположил. — Твой выбор склоняется к Елене?
— Я не знаю.
— Ты же сказал, что любишь её!
Лео разозлился:
— Гэйб, я не понимаю, чего ты хочешь!
Осознав, что здесь я ответов не найду, махнул рукой:
— Я сам не знаю, чего хочу…
Направился обратно в комнату, но голос Лео остановил на полпути:
— Думаю, я выбрал бы Елену.
Обернулся и в удовлетворении кивнул:
— Потому что ты не можешь оставаться беспристрастным.
Теперь я начал понимать, что за чертовщина творилась.