Мы отъехали от дома Бесьяно достаточно далеко, и с каждым вращением колёс девушка чувствовала себя увереннее: скорость набирала обороты, а напряжение в теле девушки сходило на «нет». Когда «мудрёные» дороги, пролегающие через обилие разноцветных домов, остались позади, и автомобиль выехал на свободную от автолюбителей трассу, пташка вовсе расслабленно откинулась на спинку кресла.
— Вот здесь! — радостно воскликнула она, неожиданно останавливая машину у обочины, в нескольких метрах от эстакады. — Поднимемся вверх по лестнице и увидим самые красивые рассветы!
Скептически выглянул через окно и, осмотрев грязное, не внушающего доверия сооружение, не подумал покинуть пределы салона:
— У меня другое предложение, — предугадал непонимающий взгляд пташки и, устав от пустой болтовни, перешёл сразу к действиям — откинул кресло назад и, зафиксировав его положение, удобнее устроился на кожаной обивке. — Стеклянная крыша машины как нельзя кстати, не так ли?
Пташка в нескрываемом изумлении оглядела меня и хихикнула. Скорее от удивления, нежели её позабавили мои действия:
— Тебя сложно раскрутить на авантюру, да-а?
Ничего не ответил, но мысленно захохотал, отчего лицо готово было треснуть от сдерживающегося веселья. Авантюры? Нет, совсем не моя тема!
Бьянка развела руками и, поколебавшись, попыталась повторить те же махинации, что минутами ранее вытворил я. Пришлось помочь, и взамен получил внезапный выпад:
— Ты такой зануда, Гэбриел.
На несколько мгновений растерялся, споткнувшись глазами о насмешливый взгляд итальянки. А она продолжила, показано загибая пальцы:
— Ты молчалив, ты ворчлив, ты привереда и до скуки педантичен! Мне кажется, я сейчас усну.
Черти адовы, так отключайся быстрее, пока моя непоколебимость не свалила в туман!
— Я за собой не звал, — холодно напомнил. — Оставалась бы дома, пташка. В кроватке спать теплее будет.
С ней не стоило так разговаривать. С неё, чёрт возьми, нельзя было так разговаривать, но я устал наступать себе на горло всякий раз, когда был вынужден терпеть компанию итальянки.
Мне нужен отдых.
Мне нужно отдохнуть от этой суки неделю, до следующей пятницы!
— Извини, — с былой холодностью бросил, ощущая, как зубы превратились в порошок, и намеривался принять сидячее положение, но девушка не позволила.
Видимо, сама того не желая, коснулась ладонью моего локтя, останавливая от задуманного, и быстро отдёрнула руку:
— Это не плохо, просто… — начала оправдываться пташка, даже не подозревая, насколько сильно меня раздражали жалкие оправдания. — В моём окружении другие мужчины: активные, немного жеманные, и им палец в рот не клади, да дай забраться на какую-нибудь эстакаду.
Потянулся за подголовником и, удобнее устроившись на спине, засмотрелся на тёмное небо, стремительно рассеивающееся под давлением утренней зари:
— И меня окружают отличные от тебя девушки, но я в этом вижу исключительно плюс.
Нет, нет и нет!
— Твоя непохожесть и привлекает меня.
Моя глотка нещадно саднила, но я нашёл в себе силы закончить фразу. И если после стольких мук наш с Лео план провалится, я направлю пистолет себе в висок и застрелюсь!
— Правда?
Нет же!
— А какие девушки тебя обычно окружают?
Пташка приняла лежачее положение и, согнув локоть, в заинтересованности опёрла голову о ладонь. Нескрываемый интерес загорелся на глубине янтарных глаз, но куда привлекательнее для меня было ночное небо, сдающее позиции перед рассветом:
— Изящные, — не задумываясь, выпалил я. — Изящные лани, в любую минуту способные вгрызться тебе в шею острыми клыками. Они питаются кровью своих покровителей и, напившись вдоволь, устраивают очередную охоту.
— И многие твоей крови испили?
Усмешка против воли изогнула губы, и я переместил взгляд на девушку:
— Те немногие слегли с острым отравлением.
Вновь этот смех, и он вновь меня бесит. Тем не менее, удалось сохранить зрительный контакт и заметить неожиданный блеск янтарных глаз, поймавших первый луч утреннего солнца.
Пташка активно проморгала и прикрыла глаза ладонью, в шутку поинтересовавшись, нет ли у меня солнцезащитных очков. Они в бардачке, но было настолько лень подниматься за прихотью девушки, что даже не пошевелился.
Стоило прорвавшемуся лучу, точно по щелчку «выключателя», убавить яркость, и пташка прекратила корчить рожицы. И на том спасибо, потому что она не отличалась выдающимися внешними данными, чтобы на подобные «конфузы» мышц лица можно было закрыть глаза. Я не мог.