Почувствовала ладонь на щеке и лёгкое давление на скулы, заставляющее приоткрыть губы. Подчинилась, впуская в рот влажный язык, и позабыла о существовании былой нежности. Будто и не было нежности, а только дикое, яростное сплетение языков в горячем танце.
Запустила пальцы в его жёсткие волосы на затылке и неосознанно сжала их в кулак, испытывая непреодолимое желание оказаться ещё ближе к мужчине. Ноги сами, поддаваясь внутренним инстинктам, сомкнулись вокруг мужских бёдер, и в ту же секунду я спиной ощутила столкновение с плиткой.
Руки Гэбриела подтянули мои бёдра выше, и ладони очутились на ягодицах, сминая под водой кусок платья. Ультракороткая длина поднялась ещё выше — выше только подбородок, и я вздрогнула от соприкосновения сильных мужских рук с оголённой кожей моих ягодиц. Вздрогнула от длинных пальцев, стремительно продвигающихся к лоскуту кружевного белья.
— Постой, — прохрипела и нехотя отстранилась от поцелуя. — Я думаю, нам лучше не торопиться.
Потребовалось несколько секунд, чтобы ледяной взгляд прояснился и сконцентрировался на моём лице: на опухших губах и широко распахнутых глазах.
Наконец, Гэбриел вернул руки в исходное положение — зацепился за бортик, и быстрым движением покинул пределы бассейна. Помог и мне выбраться из воды, придерживая несколько секунд за талию, тем самым давая возможность найти равновесие. Кажется, я забыла, как передвигать конечностями.
Оправила подол платья и приспустившийся лиф, искоса поглядывая на мужчину. О чём он думал? Жалел или, наоборот, был не прочь повторить?
Ни один мускул его лица не выдал истинных эмоций, и я мысленно застонала, гневаясь на способность сталкера воздвигать нерушимые барьеры.
— Отсюда можно выбраться только в главный холл и на улицу? — поинтересовался Гэбриел, нарушая повисшее молчание. Он поднял с пола ранее снятую футболку и, поколебавшись, перекинул её через плечо.
— Есть лестница, ведущая на верхние этажи, — указала в сторону тёмного закутка, в котором была запрятана винтовая лестница. Лестница вела в кладовую, уставленную инструментарием домработницы, и предназначалась исключительно для обслуживающего персонала в целях упрощения их передвижения.
— Нам лучше поторопиться, с минуты на минуту должен начаться конкурс мокрых плавок.
Гэбриел фыркнул:
— Ну, в конкурсе мокрых платьев ты одержала победу.
Рассмеялась и направилась в сторону лестницы, наблюдая за мужской тенью, покорно следующей за мной:
— Прозвучало слишком завистливо, — не сдержалась от подколки. — Можешь остаться и принять участие.
Вскрикнула от резкого выпада мужчины и со смехом забарабанила ногами вверх по лестнице. В тёмной кладовой был установлен датчик движения, поэтому мне не пришлось отыскивать выключатель — стоило переступить порог помещения, и яркий свет осветил наш потрёпанный внешний вид. Проходя мимо всевозможных швабр, приборов и полок, зацепилась взглядом за настенное зеркало, и в ужасе округлила глаза. О том, что на моём лице когда-то красовался безупречный макияж, напоминали поплывшие смоки, подтёки туши и размазанная красная помада. Быстро-быстро принялась растирать черноту под глазами, глубоко в душе надеясь на чудо, и возжелала как можно быстрее оказаться в ванной комнате.
— Красивый дом, — услышала позади себя похвалу Гэбриела, когда мы покинули кладовку и очутились в холле, разветвлённого на два крыла: зона отдыха и рабочая зона, предназначавшаяся исключительно для отца. Там и кабинет, и библиотека, и конференц-зал на случай важных переговоров.
— Спасибо, — искренне поблагодарила мужчину и, посчитав его похвалу зелёным светом, разговорилась. — Моя мама лично занималась интерьером. Она хотела, чтобы всё было выдержанно в итальянском стиле. Поэтому тебе может показаться, что в доме слишком много элементов вычурной роскоши, но это всего лишь дань традициям. Ну, античный Древний Рим и всё-такое.
— Древний Рим, — задумчиво протянул Гэбриел, когда мы поднимались вверх по лестнице на последний этаж, и я оглянулась, чтобы увидеть его усмешку. — А я-то думал, что мне напоминает мебель, украшенная резьбой в форме ядовитого плюща…
Мне не понравилась его усмешка, но решила не заострять на этом внимания, продолжая путь до своей спальни.
— Твоя мама увлекается работами Рафаэля Санти?
Перехватила взгляд Гэбриела, брошенного на несколько представленных репродукций итальянского художника, и улыбнулась:
— Рафаэль Санти — один из любимых художников отца.
Мужчина ничего не ответил, продолжая медленно сканировать глазами репродукции, чем я и воспользовалась. Быстро проскользнула в свою комнату, оставив чуть приоткрытой дверь, и лихорадочно принялась осматривать обстановку.