Единственный дискомфорт сегодняшней съёмки — боль в ушах от нескончаемых щелчков фотоаппарата. И ноги затекли от высоченных каблуков, но вида не подала: «держала» лицо наперекор болезненным ощущениям, вдохновлённая восхищёнными комментариями моего любимого Луки.
Лука — мастер своего дела! Он умудрялся делать настолько потрясающие снимки, что иной раз я поражалась красотой той девушки, что смотрела на меня с фотографии. Это я?
Предвкушая очередной шедевр, поменяла позу и устремила взгляд точно в объектив камеры, получая взамен восторженные «охи» и «ахи» маэстро.
— Великолепна! — поаплодировал Лука, не отрывая взгляд от получившихся снимков. — Последний кадр отправим на обложку!
— Ловлю на слове! — подмигнула и с чувством сбросила туфли, не сдерживаясь от громкого вздоха. — Чёрт подери, неужели не нашлось туфель на размер больше? Норма!
Женщина отвлеклась от собирания сумок и характерно оглядела мои покрасневшие пальцы на ногах:
— Я всего лишь собираю образы из того, что присылают бренды.
Поджала пальцы, мысленно негодуя на облупившийся лак на ногтях, и холодно произнесла:
— В таком случае повторно отправь мои параметры брендам. Я не собираюсь калечиться на съёмочной площадке.
Отвернулась от Нормы, давая понять, что разговор окончен, и направилась в гримёрку, мечтая снять громадные клипсы, вынуть из волос шпильки и прикрыть одеждой оголённые участки тела.
— Макияж смываем? — уточнил визажист и растёр косметический бальзам между ладонями. Присмотрелась к собственному отражению в зеркале и, поразмыслив, отказалась смывать чёрные смоки и вишнёвый цвет губ.
Макияж для фотосессии — адовая нагрузка на кожу лица, но эффект производил на «ура». Я влюбилась в чёрные смоки, которые подчеркнули янтарный цвет моих глаз, и излюбленную красную помаду, создавшую на губах эффект страстного поцелуя. Плотный тон, пусть и чувствовался на лице, но справился со своей задачей — перекрыл уловимую роспись веснушек.
— Сегодняшним вечером я иду в «Casablanca», — поделилась своей традицией с визажистом и на всякий случай перепроверила день недели. Пятница.
— Эта красотка идёт со мной, — появился в гримёрке Лука и придирчиво оглядел свою причёску в зеркале. — Я никогда не приручу эту копну на голове!
— Могу предложить воск с матовым эффектом.
Лука в заинтересованности уставился на баночку, предложенную визажистом, и в сомнении покосился на меня:
— Хуже не будет?
— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, — подметила, вызывая отрывистый хохот маэстро:
— Красотка, сегодняшней ночью шампанское — обычная газировка для моей печени!
Пока Лука, вооружившись поддержкой визажиста, пыхтел над причёской, я направилась в гардеробную в поисках своих вещей. Мне помнилось, как-то оставляла в одном из шкафов безупречное мини, которое отлично бы смотрелась в совокупности с кошачьим макияжем.
Затерялась среди обильных брендовых вещей и уже намеривалась позвать на помощь Норму, как услышала негромкий голос за перегородкой. Перегородка была самодельной и разделяла гардеробную на две зоны, поэтому напрягать слух не пришлось — каждое слово отчётливо прослушивалось:
— Как же меня бесит эта сучка!
Голос Нормы был похож на ядовитое шипение, и она не сдерживалась в оскорблениях:
— Раньше я думала, что она спит с главным редактором, но даже после смены руководства продолжает расхаживать, задрав нос!
Норма разговаривала по телефону, и мне не было слышно неизвестного абонента. Но судя по довольной реакции — абонент был полностью солидарен.
— Всё дело в её папаше! Он всем проплачивает, чтобы его дочурку в задницу целовали! Ты же видела её фотки, да? Убожество! Тело — бревно, а лицо — кирпич! Но знаешь, что обидно? Это уродство будет на обложке журнала, потому что… Да-да, папочка проплатил!
Сомнений в том, кого обсуждала Норма, не было. Только услышав ядовитое «сучка», я почувствовала неладное, но после «её папаша всё проплатил» убедилась в подозрениях.
Неужели её так сильно расстроило моё замечание? Не-е-т, подобная желчь не могла образоваться за несколько минут. Она накапливалась продолжительное время, и неизвестно, сколько бы ещё пополнялся этот «сосуд», не окажись я в нужном месте.
Поднесла руку к перегородке и, поколебавшись секунду, костяшками пальцев постучала по её поверхности.
— Норма? — выглянула из-за перегородки и, перехватив взгляд женщины, улыбнулась. — Когда закончишь поливать меня дерьмом, будь добра собрать своё шмотье и свалить к чёрту. Ты уволена.
Женщина быстро закончила разговор, даже не попрощавшись с абонентом, и подскочила с дивана: