Внимательно следил за малейшей мимикой пташки: её брови то и дело хмурились, а нижняя губа превратилась в открытую рану от интенсивного трения с зубами. Тем не менее, она молчала, когда я рассчитывал на пылкие, итальянские протесты. Чёрт! Пришлось быстро спохватиться:
— Но я обещал быть честным, поэтому откровенно говорю, что хочу быть с тобой. Вопрос только в том, чего хочешь ты, пташка.
Чёрт!
Она испугалась. Именно так, иначе как расценивать её неожиданно дрогнувший взгляд, направленный куда угодно, но только не на меня?
— Гэбриел, — медленно произнесла моё имя и, к моему огромному разочарованию, поднялась из-за стола. — Столько информации… Мне надо обо всём подумать.
— Ты уходишь? — резко спросил и чуть не преградил девушке путь, вовремя себя останавливая.
— Извини, — пролепетала пташка, обходя стол. — Я позвоню…может быть.
Стиснул челюсть до боли в зубах, но вынудил себя кивнуть. Черти адовы, какие же усилия мне пришлось приложить, чтобы не остановить её! Чтобы не пригвоздить к стулу и не заставить выложить мне на блюдечко каждую чёртову мысль.
Сжал пальцы в кулак и уставился на нетронутую пиццу, края которой подгорали от моего испепеляющего взгляда.
— Блядь! — прошипел и, отыскав во внутреннем кармане бомбера наличные, бросил на стол несколько купюр. Однако покидать заведение не спешил, продолжая прожигать взглядом заказанную еду и пустеющий напротив меня стул. Это очередной провал, не так ли?
Мне требовалось больше времени наедине с пташкой, прежде чем вываливать на неё ушат лжи. Но, чёрт дери, времени у меня нет! Ни минуты лишней не было в запасе!
Посмотрел на окно, покрытое мутными разводами, и глухо выругался. Дождь.
— Извините, вам что-то не понравилось?
Перевёл взгляд на подошедшую хостес, которую озадачила нетронутая пицца и брошенные в центр стола смятые купюры.
— Понравилось, — глухо утешил девушку и запоздало вспомнил о нашей договорённости. Ну, конечно, её же в первую очередь интересовала обещанная благодарность.
Кивнул на брошенные деньги и поднялся из-за стола:
— Здесь более чем достаточно.
Безобидный дождь набирал обороты с каждой секундой, и я, громко хлопнув дверью забегаловки, хмуро уставился на чёрные тучи. Крупные капли беспощадно целились прямо в глаза, вынуждая вовсе закрыть их.
Сделал глубокий вдох и медленный выдох, чувствуя, как свежий воздух заполнял лёгкие и пытливо боролся с тяжестью в моей грудной клетке. Но как я не старался вытолкнуть противный ком вверх по глотке, избавиться от него громким рыком, ни черта не выходило.
Неспешно вытер ладонями мокрое лицо, пальцами зарываясь во влажные волосы, и сцепил их на затылке. Громкий шум колокольчика оповестил о новом посетители или же кто-то вышел из забегаловки, и я искоса поглядел на нарушителя моего самобичевания. Этот звон отрезвил.
Рано вдаваться в панику, чёрт дери. Слишком рано!
Сбежал с крыльца вниз по ступенькам и твёрдым шагом направился к автомобилю, продумывая свой дальнейший ход. Однако мысленный процесс завис, будто в него проник опасный вирус и снёс к чёрту все программы, и я замедлил шаг, когда до машины оставалось несколько метров.
На ходу снял бомбер и, подойдя вплотную к озябшей от холодного дождя пташке, накинул ей на плечи.
— Чёрт! Он весь мокрый! — пробормотал, осознав, что мой порыв джентльмена не увенчался успехом. — Сейчас!
Достал из кармана ключи, точно на автомате открывая автомобиль, однако в мозгу упорны билось: «Она не ушла! Не ушла!»
— Гэбриел, — пташка остановила меня прежде, чем я отворил дверцу, и пальцами сжала мой локоть. — Я хорошо знаю своего отца. Уверяю тебя, он всегда был за справедливость.
Обхватил ладонями мокрое лицо пташки, большими пальцами стирая влажные дорожки. Это слёзы или настырный дождь?
— Ты будешь со мной, — прогремел мой голос сквозь шум дождя, и девушка податливо кивнула:
— Да.
— Это не вопрос, Бьянка, — склонился, сталкивая наши лбы, и впился взглядом в широко раскрытые янтарные глаза. — Я констатирую. Ты будешь со мной!
Прежде чем пташка успела ответить на несуществующий вопрос, я прижался губами к алой полоске её губ, миновал преграду в виде кроны зубов и ворвался языком во влажный водоворот с привкусом вишни.
Она курила. Знала, как меня это раздражала, но продолжала курить, чтобы душить этим запахом мои лёгкие.
Сильнее сжал пальцами её затылок и подтолкнул влажное тело назад, прижимая к дверце автомобиля. Я неустанно терзал её язык своим языком до онемения, до нехватки кислорода, до влажных стонов. Исследовал каждый миллиметр её шершавого языка, где-то на отшибе сознания радуясь, что она отвечала с той же дикостью и страстью. Страсть? Хм-м… Я выплёскивал наружи злость, беспокойство и чёртов страх, которые пташка посеяла своим уходом. Она заслужила, чтобы её рот, её язык, которым она ввела в замешательство, были оттраханы. Жёстко оттраханы. Именно поэтому я не давал ей шанса сделать глоток кислорода, вдалбливаясь языком в её глотку.