Длинные пальцы сжались на моей груди, и я выгнулась дугой, подстраиваясь под умелые ласки. Даже сквозь кофту и нижнее бельё ощущала жар на нежной коже, а мужчина, без сомнений, довольствовался моими вздыбленными сосками. Его большие пальцы провокационно давили на соски, заставляя претерпевать приятную боль и тягу внизу живота.
Совершенно неправильная реакция для девушки, которая не планировала сегодня заниматься сексом, но чертовски верная для девственницы, чьё воздержание продлилось двадцать четыре года.
— Если не хочешь торопиться, то сейчас самое время остановиться, — пробормотал мне в губы Гэбриел и отстранился, отчего холодный воздух неприятно окутал тело. Слишком резкий контраст, и мне определённо больше нравилось чувствовать горячее мужское тело.
— М-м, да, — неуверенно кивнула, и в противовес своим словам теснее прижала колени к бокам мужчины. — Конечно.
На глубине необычных глаз промелькнуло разочарование, да и Гэбриел не пытался его скрыть. Я тоже чувствовала неудовлетворение и толику раздражения из-за вмиг потухшего фейерверка чувств. Казалось, если бы мужчина не остановился, то и я не посмела бы остановить это безумие. Надо отдать ему должное: поступил, как истинный джентльмен, и этот порыв стал причиной моего раздражения.
— Ужин, наверное, остыл, — ляпнула первое, что пришло в голову, пока вставала с табурета, и поправила задравшуюся кофту. Ноги с трудом удерживали меня, отчего поспешила пройти в гостиную и унять дрожь в коленках, но в удивлении обернулась на Гэбриела.
— Ты не идёшь?
— Дай мне минуту, и я присоединюсь, — посмеялся мужчина и присел на табурет, явно находя моё замешательство забавным.
— Зачем? — любопытство до добра не доведёт, а в моём случае оно увеличило градус неловкости, когда Гэбриел рассмеялся:
— Моя эрекция явно не входит в наши дальнейшие планы, поэтому я хочу подумать о погоде. Но ты отвлекаешь, пташка, — пронзительные глаза лукаво прищурились. — Вернее сказать, ты усугубляешь ситуацию. Хотя-я, если передумала, то иди ко мне на коленки.
Закатила глаза, чувствуя, как пылали щёки, и со смехом поспешила удалиться из видимости мужчины. Стоило скрыться от его необычного взгляда, чуть ли не бегом пронеслась мимо гостиной прямиком в ванную комнату.
Плотно закрыла дверь и, подойдя к зеркалу, застала себя с глупой улыбкой, растянувшей уголки губ от уха до уха. Рассмеялась своему отражению и прислонилась горячим лбом к холодной поверхности зеркала, наблюдая, как от моего лихорадочного дыхания запотевало стекло.
Всё, Бьянка, пора признаваться самой себе. Ты влюбляешься. Влюбляешься быстро и бесповоротно.
Включила умывальник и ополоснула лицо холодной водой, тщательно обходя стороной макияж глаз. Напрасно. Тушь от пережитых эмоций осыпалась и расплылась во внешних уголках глаз, заставляя меня смыть макияж до минимума.
С сожалением оглядела ванную комнату, в напрасных поисках отыскивая намёк на декоративную косметику, и с тихим стоном спрятала лицо в махровое полотенце. Стоило захватить с собой косметичку, чтобы чёрным кайалом сделать взгляд выразительным, скульптором выделить намёк на скулы и уменьшить крупный нос. Однако под боком не оказалось необходимых средств, и я была вынуждена мериться с непримечательной девушкой, смотрящей на меня из зеркала.
Когда вышла из ванной комнаты, то застала Гэбриела за телефонным разговором. Он стоял в центре зала и улыбался, слушая собеседника. Чёрт возьми, ему не нужно было из кожи вон лезть, чтобы выглядеть великолепно. Достаточно одного взгляда, и девушки забывали собственное имя, идя на поводу запретных желаний. По крайней мере, со мной это работало именно так.
Гэбриел заметил моё появление, и на этот раз улыбка предназначалась только для меня. Ох-х!
— Всё отлично, Лео. Не волнуйся, — проговорил мужчина и поспешил завершить разговор. — Завтра созвонимся.
Видела, как он замялся, поглядывая на телефон в своих руках, и я тоже вспомнила о недавнем инциденте. К чёрту! Подошла к Гэбриелу и обвила руками его торс, не оставляя сомнений в том, что глупая ссора осталась позади. Прижалась щекой к его груди, прислушиваясь к размеренному сердцебиению, и почувствовала ответные объятия. Гэбриел поцеловал в висок, прежде чем прошептать:
— Я позвал официанта, он заменит остывший ужин.
В удовлетворении что-то неразборчиво промычала и с сожалением почувствовала, как Гэбриел отстранился. Жалко, ведь мне пришлась по душе музыка его сердца.