— Хорошо, — растянула губы от уха до уха. — Девочки выразили своё беспокойство по поводу моего…м-м, состояния. Я послала их к чёрту, и мы поссорились.
Мама закрыла журнал и покосилась на отца, который, напротив, не посчитал нужным прекращать игру и сделал ход:
— Помиритесь, — уверенно заверил, и я кивнула:
— Как скажешь, так и будет.
Брови отца сошлись на переносице, и это было предупреждением, которое я проигнорировала:
— Ведь всегда должно быть так, как хочешь ты.
— Бьянка-а, — негромко позвала мама, чувствуя приближение бури, однако отец не посчитал нужным отвечать на мои провокации. Лишь бросил взгляд на выход и подогнал:
— Видимо, ты устала. Иди, отдохни в свою комнату.
На физическом уровне ощущала злость, из-за которой хотелось протестующе затопать ногами, сжать пальцы рук в кулак и громко, протяжно завыть. Но подобной роскоши не могла себе позволить, поэтому сорвалась с места и чуть ли не бегом понеслась в комнату, оставляя позади вихрь невысказанного возмущения.
Грудную клетку сдавило, будто отец водрузил на неё неподъёмный груз, и мне пришлось остановиться на ступеньках лестницы, ведущий в укрытие — в спальню. Опустилась на ступеньку, лихорадочно глотая воздух, и сокрушённо покачала головой.
Я устала от этого груза, который давит своей массой и не даёт шанса расправить крылья, выпорхнуть из родительского дома и очутиться рядом с Гэбриелом.
Устремила взгляд на главный выход, дверь которого чуть приоткрыла из-за неугомонного Микки, и на мгновении поймала себя на мысли о побеге. Прямо сейчас — сорваться с места и пуститься в бега, подобно одной из мультяшных принцесс, которую терроризировали злые мачехи.
Осталась сидеть на ступеньках, покачивая головой над очередной глупостью, пришедшей на ум. Как там говорил Гэбриел? Я не похожа на принцессу из сказок, и мачехи у меня нет, только любящая семья, связь с которой ни за что не разорву.
— Эй-й!
Из пучины мыслей вырвал Эдоардо. Он подошёл к подножию лестницы и с нескрываемым озорством оглядел меня:
— Чего грустишь? Это я проиграл отцу несколько партий в подряд, а не ты.
Промолчала, не имея желания выдавливать из себя притворную весёлость. Оказалось, и брату смеяться не хотелось, раз в следующую секунду он в несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние и присел на ступеньку ниже:
— Не грусти, Бьянка, — негромко попросил и потрепал ладонью по колену. — Отец желает тебе добра.
— Я знаю, просто…
Не нашла слов, чтобы правильно выразить свои чувства, однако брат и без объяснений понимал:
— Тебе кажется, что он не справедлив, ничего не понимает и вообще лезет не в своё дело. Поверь, я тоже так думал, когда смотал в Америку и пустился во все тяжкие.
Прервала Эдоардо прежде, чем он усугубил моё раздражение:
— Это разное, Эдо! Тебе хотелось с утра до вечера зависать в пабах и не париться о своём будущем, я же всего лишь хочу быть с человеком и знать, что отец не жаждет оторвать ему голову.
Брат внимательно заглянул мне в глаза:
— Бьянка, может, наши истории разные, но мораль одна — отец никогда плохого не посоветует. Он меня предупреждал о последствиях, но я ослушался и, как итог, остался без цента в самом убогом районе Майами. Отец и тебя предупреждает: если говорит, что Норман — плохой человек, значит, стоит к нему прислушаться.
Волна протеста поднялась во мне с новой силой, принося за собой тупую боль в висках. Сжала губы в тонкую линию, что казалось невозможным при объёме моих губ, и стрельнула в сторону брата убийственный взгляд:
— Чем тебе Гэбриел не угодил? — искренне не понимая, припоминая их встречу. Гэбриел был вежлив, согласился сыграть в бильярд и поддержать пустые разговоры.
Эдоардо замешкался:
— Мутный тип, — наконец, пробормотал, отчего я громко фыркнула. — Серьёзно, Бьянка. Он молчалив, и смотрит так… бр-р!
Люди, чёрт возьми, разные! Мне он тоже поначалу показался чужаком, потому что я привыкла к болтливым и темпераментным парням, а Гэбриел немногословен и ловко скрывает свои эмоции. Но разве это делает его «мутным типом»? Бред!
— К тому же отец говорит, что он барыга, — голос Эдоардо понизился. — И сутенёр.
Закатила глаза, устав от обвинений в адрес сталкера, и поднялась на ноги. Пора уйти прежде, чем успела бы поссориться ещё и с братом.
— Бьянка! — окликнул меня Эдо с неожиданной улыбкой. — Адриано на днях уезжает в Америку. Я тут подумал… Раз тебя потянула на американцев, может, встретишься с ним до отъезда?
Шальная идея, посетившая мою отчаявшуюся фантазию, всполохнула потухший огонёк надежды. Адриано! Как я могла забыть о парне, в котором мой отец видел потенциального зятя?
— Прекрасная идея. Обязательно ему позвоню!
Послала брату воздушный поцелуй и помчала в свою комнату, на ходу соображая, кому первому позвонить: Гэбриелу или Адриано?
Риск, что друг откажется провести со мной время перед отъездом, существовал, поэтому не стала раньше времени обнадёживать сталкера. Набрала номер Адриано, запрыгнув на кровать, и принялась лихорадочно мять простыни ногами. Наматывала круги по упругому матрасу, и, стоило услышать щелчок принятого звонка, медленно осела:
— Привет, блудный друг. Какие планы на завтра?
— Если тебе понадобилась моя компания, то любые планы идут к чёрту, — голос Адриано, хоть и звучал устало, но в нём проскальзывали кокетливые нотки. — Мы давно не виделись…
— … и ты скоро уезжаешь, — продолжила с неподдельной грустью. — Встретимся завтра?
— Ближе к вечеру, Бьянка, я буду полностью в твоём распоряжении. Извини, но раньше не получиться: переезд в другую страну, сама понимаешь, муторный процесс.
Раньше и не надо. От радости готова была захлопать в ладоши, но телефон в пальцах помешал осуществить задуманное:
— Отлично! Как раз к вечеру и я буду во всеоружии! — рассмеялась, как если бы пыталась поддержать игривый настрой беседы, однако это был порыв счастья. Пусть сейчас прервётся разговор, пусть счастье продлиться ничтожные секунды, но именно оно — то необходимое, чего мне не хватало в эти дни.
— Только Адриано… — чуть не забыла о существующей проблеме. — Ты не мог бы позвонить моему отцу и предупредить о нашей встрече?
Друг рассмеялся:
— Как в старые добрые времена, а-а?
Грустная улыбка коснулась моих губ:
— Отец привязал ко мне личного водителя, который на деле глаз с меня не спускает. При встречи расскажу подробнее, а сейчас позвони и скажи, что рядом с тобой мне не требуется сторожила.
Услышав в ответ тишину, напряглась:
— Позвонишь?
Адриано удивился, но умело замаскировал удивление за лукавым тоном:
— Красавица, я заинтригован. И да, с нетерпением жду нашей встречи.
Ну, после такой интриги он точно в нетерпении! Договорившись созвониться завтра, мы попрощались, и я вновь окунулась в унылую атмосферу одиночества. Откинулась спиной на мягкие подушки и перевернулась на правый бок, на котором, казалось так давно, спал Гэбриел.
Простыни не раз побывали в стирке и не сохранили запаха морозной свежести, которым был пропитан каждый миллиметр тела сталкера, но тем не менее я сделала глубокий вдох.
Если закрыть глаза, то можно не только почуять необходимый аромат, но и ощутить, как жилистое тело прижимается ко мне со спины, крепкие руки обвивают талию, а губы опаляют кожу на затылке.
Всё-таки, удивительная штука — жизнь! Два месяца назад я бы и подумать не могла, что буду тосковать по молчаливому, привередливому и педантичному американцу. Поднесла телефон к лицу и уставилась в экран, большим пальцем отыскивая контакт Гэбриела. Он среди первых. Он отмечен, как важный.
Протяжные гудки длились бесконечно. Я слушала их и злилась на Гэбриела, который не спешил прерывать мучительную пытку.
Вызов прервался не по моей воле, и комната погрузилась в гнетущую тишину. Почему он не ответил? Чем занят? Что занимает его мысли? Я, чёрт возьми, есть в его мыслях?