Откуда в провинциальном человеке набралось столько талантов? Вопрос, который с первой встречи беспокоил девушку, по сей день ей не удалось выяснить. Сашка охотно шёл на контакт, выказывал Еве знаки внимания, впрочем, наравне с Надей, но не раскрывался. Из болтовни на вольные темы в его образовании обнаруживались гигантские лакуны, а манеры, слегка облагороженные прочитанной литературой, но базово - абсолютно деревенские, рисовали образ противоречивый. Алмаз нешлифованный, говоря в манере "1001 ночи". Невероятно привлекательный и, что поразительно, свободный. Надька, улучив момент, залезла в карман опрометчиво оставленного на стуле пиджака и пролистала паспорт от корки до корки.
- Неженат, - довольно хмыкнула она, возвращая документ на место, - ну, голубчик, так тебя доить надо! Будешь моим любовником.
Еву покоробила такая циничность. Нет, она не была ханжой и к Надьке относилась нейтрально, на уровне сослуживицы-полуподруги. Та умело пользовалась койкой для достижения сиюминутных целей, а за что её осуждать, если мужики сами на это напрашивались? Но вот относительно Саши такой прагматизм Надьки почему-то выглядел некрасиво. У Евы, когда она представила процесс соблазнения, собственно секса - фу! гадость! "разностороннего"! - и последующего выклянчивания благ, от омерзения даже мороз по коже пробежал. Саша был достоин любви, а не вульгарного траха.
"Я, я тебе нужна! Я сумею сделать из тебя мужчину, в которого будут влюбляться с первого взгляда, которого будут встречать по одёжке, который будет совершенным во всех отношениях, - в который уже раз подумала она, непроизвольно пытаясь транслировать эту мысль Сашке, - я, а не Надька! Она вещистка, прагматичная девка, ей нужны твои деньги, а мне нужен лишь ты сам..."
(продолжение истории)
Шеф закончил вводную. По его словам, деньги он сегодня получил в кассе завода, уложил в портфель и спрятал в простой железный ящик, прикреплённый к стене в кабинете заместителя директора по кадрам. Это помещение психологам выделили неделю назад. Там они оставляли верхние одежды, личные вещи, там же стоял кофейный аппарат, банка гадкого растворимого кофе, электрический чайник, пустой офисный холодильник с неиспользуемой морозилкой и начатым пакетом молока.
Шеф здоровье берёг и обескофеиненный кофе всегда забеливал, в отличие от молодёжи, которая охлестывалась только черным, ядреным, разве что сахарок добавляла. Сашка, который вошёл в группу недавно, ни в кофейнике, ни в чайнике не нуждался. Он привез с собой упаковку "Нарзана" и большой пакет с разнообразными шоколадными батончиками - для подкормки всей группы, как он сказал.
В одиннадцать утра Толстовский закрыл деньги и отправился с ежедневным обходом по кабинетам, где работали психологи. Он всегда так поступал - деликатно входил, неслышно наблюдал, потом делал знак пальцем к себе, как бы спрашивая, нужен ли он? И если нет, то тихонько уходил. Обход занял у него около получаса, затем шеф заглянул в столовую по поводу меню на завтра. Последний визит был нанесен в приёмную генерального директора, чтобы согласовать время доклада о результатах асессмента, рекомендаций и пояснений сомнительных результатов. В кабинете Толстовский отсутствовал более часа.
В двенадцать шеф вернулся в кабинет за пару минут до прихода девушек. При них он обзванивал потенциальных клиентов, посылал факсы и мейлы, не выходя из помещения. Вместе с девушками отлучился на обед, и уже в полном составе группа вернулась в кабинет ровно в час тридцать. Сразу же Толстовский открыл железный ящик и обнаружил, что денег в нём нет. О чем непечатно и оповестил всех.
- Теперь ваша очередь. Начнем по кругу, с Нади. Итак, что ты делала с одиннадцати до двенадцати?
- Немного не так, - вмешался Толик. - Сначала, у кого есть ключ от кабинета.
- Нет. Сначала о главном, - сохраняя маску тупости, заявил Сашка, - где полиция?
- Её не будет. Зачем нам светить недекларированные доходы?
И Толстовский подробно расписал картину доноса полицейского следователя в налоговую службу, последующую проверку всех договоров группы, начисление многократно большего штрафа, что означало для каждого полное выворачивание карманов. Ева, кстати, никаких санкций не боялась, у неё на счету деньги кончались слишком быстро, а нуль - что с него возьмёшь? Потом, потихоньку, понемножку, любые долги выплачивались как-то. Но то она, голь перекатная!