А взять Толика, у которого крутая тачка, собственная фирма и завидного размера дача - тому дешевле промолчать и поступиться полторашкой зелени. Надька тоже рисковать не станет, ей есть что терять. Да и Сашка! Хотя...
Ева скосила глаза. Бизнесмен выглядел озадаченным. Сморщенный лоб и возведенные к потолку глаза должны были означать подсчет. Вот тут она мысленно раскритиковала парня: "Переигрываешь!" Это был его первый асессмент, и под штраф от налоговой он никак бы не попал - а за что, если ни копейки не утаил? Однако бизнесмен опять удивил, высказал неожиданную, какую-то перпендикулярную Толстовскому аргументу мысль:
- Зря боитесь. Отпечатки пальцев очень бы помогли. Если менты деньги найдут, то достаточно будет подоходный самим внести. Дел-то на рыбью ногу! А с бухгалтерией договориться, чтобы провели возврат и потом выплатили уже формально, в соответствии с договором. Уболтать главбуха всегда можно. Конечно, откат назад не требовать. Лицо сохранить важнее, чем все бабло до копеечки... Ну, как хотите.
Он стих. Толик выяснил, что ключи были у Нади и у шефа. Она, кстати, была в кабинете, когда Толстовский переложил пачки денег, плоско упакованные в четыре прозрачных файлика для документов. По её словам, каждый файлик был подвернут, заклеен прозрачным скотчем и при ней уложен на верхнюю полку условного сейфа.
- Надя, ещё раз, - глаза в глаза посмотрел на нее Сашка, - ты точно видела, что в сейф были уложены именно купюры? Руками их щупала, проверяла?
- На что ты намекаешь? - возмутился шеф.
- Никаких намеков. Обычное выяснение. Амаяк Акопян запросто бы успел подменить.
- Я не престидижитатор!
- А я и не говорю об этом. Но удостовериться, что подмена не случилась - надо. Замок ящика кто закрыл? И сколько было ключей?
- Вот он, - Толстовский показал двухбородочный, амбарного вида, - единственный. Я на два оборота провернул и ручку подёргал. А когда решил открыть, удивился, что он не крутится. А сейф открыт!
Этого можно было и не говорить - возглас шефа, чудовищно грубый и нелитературный, поразил Еву. Да и остальные психологи матерных изречений Толстовского прежде не слышали. Отчасти поэтому все одновременно повернули головы в его сторону и увидели пустое нутро железного ящика. Все, кроме Сашки, который в этот момент намеревался выйти из кабинета. Вероятно, поэтому бизнесмен встал и склонился, рассматривая дверцу, точнее - замочную скважину.
- Он не взломан, - Толстовский ответил на незаданный вопрос. - Итак, чтобы забрать деньги, преступник должен открыть кабинет и железный ящик...
- Извините, - перебил его Сашка. - Этот шкафчик открыт родным ключом. Или таким, что сделан очень давно и притерся. Можете сами убедиться, свежих царапин на скважине нет. А дверной замок на всех дверях, кроме директорской, одинаков. Под один ключ. Я у технички, которая заводоуправление убирает, узнал, когда вчера за ноутбуком возвращался.
- Саша, простите, а что это нам даёт?
- Пока не знаю. Просто общая информация, к сведению.
Надька отчиталась лихо. Судя по всему, времени на возврат в кабинет ей выкроить бы не удалось даже при очень сильном желании. За сегодняшний день она "пропустила" через себя десять человек, то есть провела расширенные интервью, да ещё внутри беседы с каждым - отработала раскладку трёх полных "Люшеров". Ева отпахала аналогично, и обе подруги подтвердили, что перерывы делали дважды, но лишь на совместный перекур и посещение туалета.
Толя заглядывал в кабинет на десять минут сначала одни, потом вместе с Сашкой - заваривал и отхлебывал черный кофе, пока новичок наслаждался слабогазированной минералкой. Ключ они брали у Нади и ей же возвращали. Алиби у всех выглядели слабо, но Толстовский показал, что не случайно стал руководителем. Похоже, у него каждый шаг, жест и слово были заранее просчитаны. Или шеф был мудрее, предусмотрительнее. Во всяком случае, когда в дверь постучали, и вошел начальник охраны заводоуправления, только Толстовский знал - зачем:
- Матвей Ильич, скажите, в каждом кабинете есть камера?
- Да. От генерального директора до начальника отдела - в каждом. Требование коллектива, чтобы исключить взятки и всяческие злоупотребления...
- Давайте. Спасибо, - и диск в бумажном конвертике переадресовался к Толе. - Будь любезен, вставь. И дай мне пульт.
- Я протестую!
Надька взвизгнула чуть не ультразвуком. Во всяком случае, Саша мизинцем стал прочищать ухо. Но Толстовский не поморщился даже, напротив, улыбнулся и попросил коллектив дать согласие на просмотр. Посмурневшей Надьке пришлось уступить общему мнению. И началась прокрутка. Коридорные съемки и виды других кабинетов промотали на большой скорости, а свой кабинет - на нормальной. Наклон скрытой камеры, которая скрывалась в вентиляционной отверстии, был выбран так, что сейф и диван в камеру не попали, а рабочий стол и дверь - да.