— И они, конечно, забыли вернуть ее на место? — в недоумении спросила МакГонагалл.
Гарри начал мотать головой прежде, чем понял, что она все еще невидима.
— Нет, мэм, — сказал он. — Фините инкантатем и другие заклинания не сработали. Близнецы думают, что рано или поздно это пройдет само.
— Это мы еще посмотрим. — самоуверенно произнесла МакГонагалл, вытаскивая свою палочку.
Пока она предпринимала ряд безуспешных попыток сделать его голову видимой, Гарри представлял, что было бы, если бы та так и не вернулась на своё законное место. Ему тогда не пришлось бы полностью прятаться под мантией, а значит, пользоваться ею стало бы намного проще. Однако происшествие явно смутило Гермиону и Невилла, когда они это впервые увидели. Наверняка именно подобное чувство стыда и хотели вызвать Уизли, создав подобную «шапку», способную сделать Гаррину голову невидимой на неопределенный промежуток времени.
Тем не менее, это был лишь один из последних случаев в череде нескончаемых неурядиц, что заставили Гарри задуматься, не получают ли близнецы, случаем, некое садистское удовольствие, наблюдая за тем, насколько много он сможет вытерпеть. А ведь была еще чайная чашка, кусающая за нос. Она со временем стала гораздо более агрессивной, чем планировали близнецы. И ведь они даже никогда не говорили ему, для чего предназначены их творения, наслаждаясь выражением удивления и ужаса на его лице.
Гарри слегка насторожился, когда они подарили ему какую-то простую чайную чашку. Но по-настоящему он забеспокоился, когда она решительно перешла к действиям, напав не только на него, но и на самих близнецов. Кстати, после того случая ему пришлось отправиться в Больничное крыло.
Клыкастые фрисби были почти такими же злобными, как и та чертова чашка. В итоге он пронесся по коридорам, преследуемый одной из них, но, к счастью, Филч поймал его. Отработка, которую он получил, почти что стоила того: ручная уборка Большого зала была явно куда лучше, чем нападение летающего чудовища.
Перчатка с электрошоком была еще хуже. Гарри даже подумал, что ему опять придется повторить год, когда все его тело охватила судорога, и он упал на пол. Ему даже показалось, что сами Уизли были в шоке от подобного результата.
Дошло до того, что он боялся следующих совместных опытов почти так же сильно, как и занятий с Квирреллом. По крайней мере, он хотя бы знал, чего ожидать на уроках злобного профессора.
Хотя бы в отношении практики Уизли сдержали свое обещание. Трижды в неделю они занимались с ним, хоть, как и оказалось, они были не намного сильнее его самого в дуэлях, однако их было двое, и Гарри начал учиться сражаться сразу с несколькими противниками.
Несомненно, это благотворно отразилось на его рефлексах: он научился быть куда более внимательным к окружающей обстановке во время боя. Хоть близнецы и не были достаточно одаренными в боевой магии, они отличались умом и хитростью. Они бились по-грязному.
Их впечатляли его умения, а он в это время совершенствовался. Флитвик уже отмечал, насколько лучше стали его щитовые чары, а Гарри постепенно стал привыкать к тому, что противники будут биться против него, используя все возможные заклинания, даже которые не знает он сам.
А если учесть то, сколько заклинаний, несомненно, знали Квиррелл и Волдеморт, это была именно та тренировка, в которой он нуждался.
Научиться думать на ходу оказалось не так легко, как он полагал ранее. Пожалуй, в этом он был лучше всех своих однокурсников, однако он планировал стать, по крайней мере, не хуже аврора, а это невероятно высокая планка.
Тем временем профессор МакГонагалл непонимающе уставилась на него. Голова Гарри, казалось, по-прежнему упорно не желала появляться.
— Похоже, что нам придется смириться, — сообщила она, затем повернувшись к остальному классу. — Сегодня мы будем работать над трансфигурацией чайных чашек.
Гарри резко вздрогнул, по его коже пробежали мурашки. Он больше не мог смотреть на чайную чашку так же, как и раньше.
К счастью, он раньше уже изучал эту тему, так что все прошло гладко.
Прошло три дня, прежде чем его голова вернулась в исходное состояние, и Гарри в конце концов обнаружил, что это в какой-то степени было удобно. Ему не нужно было следить за выражением своего лица: можно было хмуриться, морщиться или высовывать язык без всякого опасения того, что кто-то об этом узнает.
Ему даже стало нравиться, что хаффлпаффцы постоянно бросали на него испуганные взгляды, как будто он был одним из новых привидений замка.
Прошло уже немало времени с тех пор, как он мог позволить себе так повеселиться, и он наслаждался этими моментами на всю катушку.