— Она говорит, что обратится в полицию. — Катя хорошо шарила на двух языках, на английском и немецком. — говорит, что ты не имеешь права жестоко обращаться с детьми. Это не допустимо, что тебя надо лишить родительских прав.
— Кать, она откуда такая оглохшая?
— Толи из Финляндии, толи из Швеции.
— Передай ей, что бы валила на… к своим северным оленям… — договорить не успел. Катя слушая бред скандинавки выпустила Настю. Та куда-то метнулась, эта я так предполагаю и притащила мерзкую тварь — многоножку. Бррр. Где она её взяла, понятия не имею, биолог ёлки зелёные. Сев на корточки позади разоряющейся защитницы прав детей она эту многоножку запустила на ногу женщине. Та сначала заткнулась резко, потом оглянувшись, завизжала. Подпрыгнула и запнувшись за ребёнка грохнулась на песок. Настя включила сирену. Катя мгновенно перешла в боевой режим защиты потомства. О правах двух мелких выхвативших по заднице, все забыли. Супруга подхватив воющую дочь. С разъярённым лицом начала что-то орать на английском этой дамочке. Чем больше возрастал тон её голоса, тем больше дамочка бледнела. Потом Катя мне неохотно призналась, что пригрозила за избиение малолетней дочери оторвать ей голову и оставшееся посадить лет на двадцать в русскую тюрьму в камеру к уголовникам. Многоножка куда-то благополучно слиняла.
Я продолжая удерживать двух своих малолетних правонарушителей попытался отыскать глазами остальных. Мать моя женщина! Увидел, как мальчик и девочка, вооружившись двумя надувными кругами в виде утят, вовсю гребут от берега. Походу намылились в дальнее плаванье. Правда далеко не уплыли. Их цель была близко. В нескольких метрах от берега на надувном матраце отдыхала ещё одна мадам. Она расслабилась лёжа на спине. Только не это! Оставив мелких, бросился к воде. В это время они довольно ловко орудуя руками и ногами приблизились к надувному матрацу… На испанский галеон с двух сторон, беря в клещи заходили два пиратских брига. Ещё немного и они открыли огонь, чтобы пойти на абордаж…
— Дети! — Завопил я, залетая в воду. Но детям было до одного места. Сын выдернул пипку с одной стороны, дочь с другой. Матрац стал сдуваться и дама медленно начала погружаться в морские волны как «Титаник». Глубины мне было по грудь. Ухватил обоих мелких, тем более они, увидев меня интенсивно заработали своими винтами, попытались скрыться. Дама наконец вышла из нирваны и удивлённо посмотрела на нас. Улыбнулась малышам. Они ей тоже.
— Сударыня, Вы тонете! — Надо было заткнуть пипки назад, но я не мог. Удерживал малолетних пиратов, чтобы они не убежали. Мадам не понимала, что я ей говорю. А когда врубилась, вместо того, чтобы спасти ещё тот воздух которых был, сама заголосила, съехала с матраца и вцепилась в меня, обхватив за шею. Твою мать. Руки заняты детьми, которые в темпе вальса продолжали грести, а на мне висит мамзель. Неожиданно дочь пытаться бежать прекратила, подплыла ко мне и дернула за завязку купального лифчика девушки на спине. Он развязался. Дочь глядела мне в глаза и улыбалась. Остался последний узелок, на шее у мадамы. Глядя дочери в глаза, покачал головой.