Вот уж кто был принцессой так это она! Прям как из книжки. Её платье не шло ни в какое сравнение с моими самыми лучшими одёжками! Голубое, словно небо ярким летним солнечным днем, по подолу топорщились настоящие кружева, белоснежные как цветы Кашка, что растут в изобилии вдоль деревенской дороги. У нас такие кружева и на свадебную фату невестам не вяжут, тонкая работа. Рукава коротенькие, фонариком, с тем же самым кружевом, что и подол, атласный пояс темно-синего цвета, был расшит золотым бисером и на спине завязывался огромным бантом. Такой же синий бант был вплетен в светлые волосы девочки. А что это были за волосы! Настоящие волосы принцессы, локоны аккуратными правильными спиральками спускались ниже плеч, а когда лучи закатного солнца попали на чёлку девочки, она вспыхнула настоящим золотым светом. Огромные голубые глаза красавицы были обрамлены густыми, темными ресницами, чуть дрожащими словно крылья мотылька когда гостья щурилась от солнца.
Пригладив свои короткие, торчащие во все стороны, патлы, я замерла в восхищении. Такой красивой девочки я сроду не видала. Было что-то неземное в этой малышке, рядом с ней я сама себе казалась помоечным котенком. Голубые глаза смотрели на нашу ватагу чуть надменно, с толикой презрения, как и полагалось настоящей принцессе смотреть на верных, но очень чумазых, подданных. Никогда не видела таких ярких голубых глаз. Эх и везёт же этой девчонке, вот у меня глаза, ужас, а не глаза! Зеленющие словно у кошки, да еще и вокруг зрачка желтый круг. Бабушка при виде меня всегда крестится, а папа говорит, что в моих глазах отражается солнышко. Подумаешь солнышко! Вот у этой девочки в глазах небо отражается! Вот это да!
Веснушки эти еще. Я в очередной раз попыталась потереть нос, в надежде избавиться от коричневых точек не сходивших с моей мордашки даже зимой. Боюсь только прибавила коричневого цвета на лице. Гвозди в заборе старосты оказали ржавые, покуда их выколупывали, измазались с сестрёнкой обе. Обычно мне вообше пополам, как я выгляжу, но вот сейчас я особенно остро ощущала свою никчемность.
Было что-то в этих детях такое, что все деревенские разом застыли не говоря ни слова. Девочка, ведя за руку брата, ещё раз оглядела нашу притихшую толпу и сказала:
- Маркус, никуда от меня не отходи. Здесь может быть опасно. Посмотри какие все вокруг грязные, подцепишь какую-нибудь болезнь от этих, потом к лекарю придется тебя вести, деньги платить.
Если бы кто другой сказал такое, то комок грязи уже летел бы его сторону, неотвратимо словно сама судьба. Пусть он хоть сто раз внук старосты, а спускать оскорбления для нас было делом немыслимым. Вон сыночка евойного побили мы с братьями, за милу душу отмутузили, хоть и старше нас почти вдвое. Две недели с фонарем под глазом ходил. Кстати, я лично горжусь тем фактом, что фонарь ему поставила именно я. Я вообще считаю, что гавнюк с фонарем под глазом гораздо лучше гавнюка без фонаря. Дело вкуса конечно, но мне лично больше нравится. Но на это неземное создание даже обижаться было невозможно. Понятно, что мы с ней не ровня. На такое чудо только и можно, что безмолвно любоваться, издали.
Немую сцену прервал староста, выглянувший во двор и внезапно обнаруживший наши с сестрёнкой чумазые физиономии в здоровенной дыре на его еще недавно таком целом заборе.
- Ах же ж, вы негодники проклятые. Опять кузнецово отродье пакостит. Во всей деревне не сыскать ужасней разбойников чем эта шайка, ща хворостиной вас отхлестаю, мало не покажется.
Ну это он зря, хворостиной нам доставалось конечно, но от отца. Остальным нас догнать мы шанса не давали. К сожалению пришлось прервать осмотр городских чудес, ибо стало внезапно недосуг. Что-то подсказало нам, что староста на чай с пирогами нас приглашать не собирается и вообще нам тут нет рады. Мы ребята не то чтобы слишком гордые, но зело сообразительные, там где нам не рады, не задерживаемся.
Бежали мы только пятки сверкали, впрочем, и староста мужик опытный. Он вдогонку не кинулся. Да и зачем? Вечером придёт к отцу жаловаться, тот ему на забор новых гвоздей подкинет, не ржавых к тому же. Так что ещё и в прибыли мужик останется. А нам попадет конечно дома, но дело того стоило. Когда еще шанс такую красоту увидеть выдастся?
Мы сидели на опушке и дружно молчали. Видимо на всех нас вид городских детей произвел неизгладимое впечатление. На всех по-разному конечно. Мы с сестрёнкой вздыхали, представляя как бы нам такое платье пошло, и где его можно раздобыть, или хоть потрогать бы. Ткань на платье выглядела невероятно гладкой, наверняка шелк заморский, может даже из самой столицы. А пояс! Золотистые бусины на поясе это ж вообще невиданная ценность. У матери нашей трое бус есть, на шею надевать, по праздникам. А тут на пояс такую красоту не пожалели. А белоснежное кружево? В общем это платье было всем платьям платье! Кстати сказать, сама девочка тоже чудо как хороша. На что обратили внимания и два моих брата. Несмотря на юный шестилетний возраст, они посчитали что девочка: «Ниче так, можно и взять в компанию ежели визжать не станет». В данном случае подобное заявление означало, не просто признание невероятной красоты заезжей гостьи, для шестилетних разбойников это фактически было признание в любви.