— Хорошо, — задумчиво пообещал дядя. — Картошки значит хочется, да?
Я кивнул и дядя ушел на кухню греметь посудой. Я точно знаю, что он может переломать человеку все ребра, не оставив ни одного синяка, но достать сковородку по-тихому ему не под силу, не его профиль. Я мысленно приготовился к подгоревшей картошке и раскрытым сосискам.
Поедания жаренную картошку с луком мысли возвращаются в игру. Никак не идет из головы режим Бога. Хорошо, что у меня не было жителей, а то бы всех растерял из-за встреченного борца, зараза не дал мне ни одного шанса на победу. Придется самому божественную энергию накапливать. Она создается лишь, когда думаю о себе, о своих планах и прочих делах, но обязательно завязанных на мне, а не просто о жизни. Наверно это правильно, а то какой смысл тянуть безликое «ом-м-м-м», когда надо думать о боге, в данном случае о себе.
Посмотрел на жующего дядю, у меня фильм в капсуле, а он смотрит на экран небольшого телевизора, что еле вместился после моего вторжения. А чем собственно реальная жизнь отличается от виртуальной и наоборот? Ведь тут также надо думать о дяде, наших взаимоотношениях, действиях и миллионе других мелочей, само по себе ничего не приложится. Дяде откровенно плевать какие у меня достижения в игре, ему ценнее, что я выхожу из виртуальности в реал по утрам и вечерам. Может у нас и получится стать полноценной семьей? Все же он не отказался от меня, когда я свалился на голову тяжелой нагрузкой, не приятной обузой. И я не такой уж дурак, чтобы не оценить это.
На экране главный герой только в начале получал по морде, затем изучил пару приемов и далее расшвыривает всех налево и направо. Такое только в кино, даже в играх подобного не бывает. Администрация четко следит, чтобы врага было тяжело одолеть, наращивает монстрам здоровья, ловкости и прочих гадостей, чтобы игрокам не было легко. Но я реально пока не вижу способов как-то развиваться, кроме как в миллионный раз лезть на стену, будь она не ладна. Час за часом ломать сотни раз кости удовольствие на любителя, но точно не мое.
Вот если бы не попался борец, хотя, если подумать, то сам виноват. Не в каждом же проходе по профессиональному спортсмену, прошлых охранников я спокойно расшвыривал, мог бы не биться головой о стену, а прошел бы к другому выходу из кладбища и все, но нет же, решил взять силой, нахрапом. В будущем надо быть поумнее.
Фильм закончился торжеством добрых и ранее обиженных, последние кадры все в крови, соплях и с глупыми улыбками, а что еще смотреть в конце рабочего дня уставшему человеку? Сдал грязную посуду, пожелал спокойной ночи и с чистой совестью нырнул в игру, дяде ведь все равно где я в игре или в виртуальном облаке капсулы.
Череда вспышек, сжигающих зрительные нервы, падения в разные стороны, тьма заменила все ощущения, есть только она одна, безразмерная, тягучая и непоколебимая. Секунда и тяжелое покрывало тьмы сдернулось и надо мной бесконечное небо, миллиарды ярких звездочек, видны туманности, свет от одной звезды передается соседней, та вспыхнула ярким шариком и погасла. Незнакомые звуки беспокойного леса отвлекли, прислушался, кажется или кто-то кого-то поедает. Приподнялся на локте и на голову будто набросили ватное одеяло, все лесные звуки отрезало, небо затянулось белесой дымкой и посветлело. Густая непроглядная ночь сменилась неплохо освещенным вечером.
Я подскочил, но вокруг все как обычно. Унылые открытые могилы и сверху не небо, а серовато-грязная хмарь.
— Ириска в чем дело? — потребовал я разъяснений.
Передо мной воплотилась девчушка в розовом платьице с крупными синими ромашками. На ножках зеленые сандалии на белоснежных носочках.
— Чего тебе? Я занята, — сердито заявила девчушка.
— Вот куда все пропало? — обиженно сказал я, обвел руками вокруг себя, будто сослепу ищу рядом полку. — Ведь сейчас ночь, а я вижу, как днем. Только что слышал шум леса, а теперь все как обрезало.
— Извини сплоховала, но не волнуйся дыру уже заделала.
— Что вырвалось? — потерял я нить разговора.
— Ты правда хочешь знать? — спросила она и посмотрела так глубоко, что мне сразу же захотелось отказаться, но пересилил себя.
— Сначала хоть что-то поясни, — нашелся я с ответом.
Она заулыбалась, но легче мне не стало, даже наоборот, захотелось побыстрее закончить разговор. С такой улыбкой маньяков можно пугать.
— Тебе нет восемнадцати, — размеренно произнесла она.