«Он ведь меня Судьбы лишил» - размышлял Сотр, мысли которого растекались по сознанию, словно Тагт в половодье. «За Микувом ушла мать, а за матерью — мое будущее».
Утром он ходил свататься к Энтель, которая с каждым годом все больше и больше расцветала. Вокруг прекрасной девушки постоянно вились желающие получить ее в жены ребята, но, насколько было известно Сотру, она еще не дала никому согласия. Это заставило его считать, будто бы она ждет, пока он, наконец, наберется смелости и сделает ей предложение соединить их жизни, что он и сделал, стоило лишь рассвету мазнуть огнем по небосводу.
-Извини, но нет, - решительно заявила она, когда Сотр встретил возле дома Энтель, идущую к реке набрать воды.
-Почему? - изумился Сотр.
-Пойми, дело не в моем отношении к тебе, - смягчилась девушка. -Так распорядился отец. Причины его решения мне неизвестны…
-А мне известны, - перебил ее Сотр.
В деревне его с отцом после случая с Урнэ стали избегать и, несмотря на то, что прошло уже немало времени, потепления в отношениях с соседями не было. Сотр подозревал, что не уважай его род в павыле за прошлые заслуги, они были бы давно изгнаны, ведь в версию с гибелью Урнэ от шатуна никто не поверил — звери никогда не заходили на Божью поляну.
-Твой отец считает, что за нами следит Куль-отыр, - продолжал Сотр. -Не так ли?
-Ну что ты…
-Не ври мне! - вдруг разъярился Сотр. -Голова твоего отца с легкостью поверит в такую чушь!
-Да как ты смеешь! - задохнулась от возмущения девушка. -Не вздумай больше даже приближаться ко мне! - пылая от гнева, Энтель бросилась прочь.
Один из камешков, брошенных в воду, неожиданно отскочил от поверхности морщащегося волнами течения и, словно лягушка, прыгнул на несколько вершков вперед, утонув лишь со второго раза.
Сотр встрепенулся.
«Это знак!», - решил он. Вскочив на ноги, он понесся в павыл, забыв на берегу кусок покрытой мхом вареной бересты, который использовал в качестве подстилки.
Ворвавшись домой, он нашел отца лежащим возле пыхавшего жаром чувала. Кучам приготовился обманывать свой разум с помощью грибного отвара, к которому пристрастился после исчезновения жены в одной из ям на Божьей поляне. Он уже несколько месяцев не ходил на реку, бросив ремесло, прославившее их род. Добыче пропитания предпочитал сбор грибов в Мухоморной лощине, росших там круглый год — даже зимой из-под снега выглядывали широкие, красные в белую крапинку шляпки, налитые ядом. Место это считалось нехорошим, а потому вогулы избегали его, тем более, что съедобные грибы там и не росли почти. Зато для нескольких дурманщиков Сайрына, презираемых остальными жителями, злосчастная лощина была самым лучшим местом в тайге. В том числе и для Кучама.
-Отец! - Сотр выхватил туесок из рук Кучама, наполненный отвратительно пахнущим варевом. -Помнишь, ты говорил, что в молодости переплывал Тагт?
Кучам взглянул на сына выцветшими глазами. Лицо его осунулось, черты заострились; обманывая голову, он лишал себя аппетита и с трудом ел лишь раз в день, и то по настоянию Сотра. В душе Сотр презирал отца за любовь к грибному яду, но не мог запретить ему пить его — у лесных людей сын не мог препятствовать избранному родителем пути, даже если он вел к гибели.
-Помню, - с трудом произнес Кучам, протягивая исхудавшую руку-веточку. -Тогда я спорил с Пуркопом за твою мать…
Вогулы, несмотря на то, что старались выбирать места для своих жилищ подле рек, не умели плавать. Считалось, что раз не дали боги человеку жабры, значит и нечего делать ему в реке, только рыбу смущать своим присутствием. Однако изредка в воду они все же заходили — когда надо было разрешить важный, влияющий на дальнейшую жизнь того или иного рода спор, зашедший в тупик. В день, назначенный на решение грызни по «речному закону», на берег Тагта выходило два человека, каждый из которых представлял свой род. Они взывали к Полум-Торуму, прося открыть реку для того, на чьей стороне правда, после чего ныряли и плыли — кто как может, - до противоположной стороны. Поблизости от барахтающихся в воде людей держались лодки, готовые в каждую минуту вытащить того, кому «речной путь» не открылся. Кто проплыл дальше — тот и прав.
-Расскажи, каково это — плыть, - попросил Сотр. -Я хочу доказать, что над нами не висит лапа Куль-отыра, как многие думают, пусть и не говорят этого в открытую.
-Нет смысла рисковать, - внимательно разглядывая Сотра произнес дурманщик. -За тобой в воду никто не полезет, убоявшись гибели — как ты правильно сказал, пусть в открытую никто нас проклятыми не называет, однако считает так большинство.