-Плевать! - горько воскликнул Сотр. -Мне не нужна их помощь! Я знаю, что наши беды произошли из-за Многоликого, а потому речной путь откроется!
-Давай хотя бы подождем лета, - попробовал облагоразумить сына Кучам. -Вода же ледяная и течение бурное! Да и разлилась сейчас река до ширины в две сосны, а летом там и до полутора не дотягивает.
-Нет, - злобно помахал головой Сотр. -Если не хочешь помогать, я справлюсь сам! Лежи себе, продолжай голову обманывать, воображая будто князь ты, а не бедовик!
-Ладно-ладно, - поспешил успокоить сына Кучам. -Завтра с утра приходи на берег, расскажу, что помню, - он немного помолчал. -Только туесок-то верни...
***
Сотр проснулся от какого-то гомона снаружи. Бегло обшарив взглядом избу, Сотр заметил, что отец уже куда-то ушел. Наспех одевшись, он вышел на крыльцо и увидел, как со всего павыла, еще утопавшего в предрассветных сумерках, в сторону Тагта стекаются людские ручейки, звонко журчащие от оживленных обсуждений. Пара мужчин проходивших подле дома Сотра, заметив юного вогула замолчали, многозначительно переглянувшись между собой.
-Что происходит? - попытался расспросить он опиравшегося на толстую палку старого Лосара, много лет занимавшегося плетением корзин из лозняка. Старик редко покидал свой дом — злые духи терзали его колени, заставляя мучаться от боли при ходьбе, и заставить его пойти дальше своего двора могло только из ряда вон выходящее событие.
-Будто ты не знаешь, - усмехнулся тот, подслеповато щурясь. -Смел твой отец, коли реке вызов бросает после всего произошедшего…
Сотр несколько мгновений растерянно смотрел вслед хромающей сутулой фигуре, а затем бросился в дом, натянул на ноги кисы, и побежал в сторону Тагта, огибая запруженный гомонящими людьми дощатый настил по весенней грязи, жадно облепляющей его обувь из оленьего камуса.
На берегу уже собралась большая часть павыла, от мала до велика. Из-за их спин Сотр видел торчащие кверху носы обласов — долбленых лодок, удобных для передвижения по таежным рекам. Протолкавшись к берегу, он увидел одетого в холщовую рубаху Кучама, который размахивал руками, разогревая мышцы.
-Отец! - воскликнул Сотр. -Ты что это задумал?!
-Все в порядке, - отозвался Кучам. -Пора им всем показать, - он обвел рукой собравшуюся толпу зрителей, - что над нашим родом не довлеет проклятье!
-Но…
-Никаких «но»! - перебил Сотра Кучам. -Однажды я уже плыл по Тагту, и речной бог меня знает. Уверен, он с гораздо большей охотой откроет водный путь тому, кто ему известен. Когда я выйду из воды на том берегу, твоя жизнь вновь вернется на верный путь, выплутав из чащобы, - добавил он в конце, улыбнувшись.
Почему-то отцовская улыбка испугала Сотра больше всего. Его отец всегда был серьезен, редко позволяя себе проявление каких-то чувств, будь то горестных, либо радостных. В последнее время, правда, Сотр часто видел, как на изможденном лице пребывающего во власти «грибного» морока отца прорезается похожая на открытую рану ухмылка, в которой на месте некоторых зубов остались лишь обломанные пеньки. Но насколько мог судить Сотр по уверенным движениям Кучама и его внятной речи, тот решил не испытывать судьбу перед заплывом, обманывая свою голову дурманом, а потому его улыбка еще больше пугала.
Решив, что его тело достаточно разогрето перед погружением в студеный Тагт, Кучам сбросил с себя рубаху, обнажив обтянутый кожей скелет, вид которого заставил нескольких особенно сердобольных женщин ахнуть, после чего начал уверенно спускаться по скорчившемуся в половодье до узенькой кромки берегу. Когда ледяная вода коснулась его ног, Кучам на мгновение остановился — у Сотра мелькнула надежда, что жгучий холод отрезвит отца, - а затем побрел дальше, все больше погружаясь в реку.
Когда над темно-синей морщащейся небольшими волнами толщей осталась лишь голова, Кучам оттолкнулся ногами от дна и поплыл, толчками бросая свое тело вперед. Конечно, посмотри на это подобие саженок умелый пловец, либо хотя бы тот, кто не относится к реке, как к священной стихии, у него бы это вызвало лишь смех, но для собравшихся сайрынцев перемещение человека в воде без лодки было настоящим чудом и доказательством того, что к нему благосклонны боги.
Толпа зароптала. Сотр оглянулся и увидел, что на него смотрит несколько человек, среди которых была и Энтель. Сделав вид, что он не заметил пристального внимания своих соседей, Сотр продолжил смотреть за отцом, в одной руке зажав тамгу, висевшую на груди.