— Утром звонил Роман Крестовский.
Юла подскочила на мягком диванчике и принялась озираться, как будто всерьез ожидала, что Ромка окажется где-то здесь.
— И что?.. — Она нервно пригладила волосы и обтянула футболкой колени.
— Я посчитала правильным ответить. — Бабуля не стала выдерживать свою обычную мхатовскую паузу и добавила: — С его слов я поняла, что ему пришло сообщение о звонке с твоего номера.
— Нет… Да, я звонила. У него телефон был выключен.
— Такой длительный перелет, стресс, усталость, — принялась задумчиво перечислять бабуля. — Самое подходящее состояние, чтобы делать глупости. Я сказала Роману, что мне не спалось, я взяла телефон с твоей симкой и случайно набрала его номер, потому что он был последним в исходящих.
Юла медленно выдохнула, вдруг осознав, что до смерти боится встречи с Ромкой и пока к ней совсем не готова.
— Он поверил? — тихо спросила она.
— Роман очень вежливый мальчик. По таким всегда сложно понять, что они думают на самом деле. Особенно когда не видишь их лиц.
— Он… — Юла запнулась, не зная, как продолжить.
— Разумеется, спрашивал о тебе. Сказал, что писал тебе сообщения на разных твоих страничках, но ты ни разу не ответила. Я объяснила ему, что в этом нет ничего удивительного: у тебя там море новых впечатлений.
— О да, — протянула Юла, глядя на сахар и корицу, оставшиеся на тарелке, еще недавно заполненной крендельками.
— В общем, если решишь позвонить еще раз, спокойно звони. Я уже достаточно стара для того, чтобы не оправдываться перед юнцами за обман. А если решишь еще подумать, то… подумай.
— Ты что-то знаешь о нем?
— Господь с тобой, девочка моя. Откуда? Иногда поглядываю его страничку, но вижу то же, что и ты. Роман Львович стабильно непубличен.
Юла побарабанила пальцами по столу, и бабушка аккуратно накрыла ее руку теплой ладонью.
— Подумай, — повторила Жанна Эдуардовна.
— Плохие мальчики тебе не нравятся, правильные тоже не нравятся.
— Мне понравится мальчик, который будет нравиться тебе. На самом деле, а не потому, что ты выбрала его себе в пару, а он просто это позволил.
— Ба, — поморщилась Юла.
— Ну ты же у меня такая умница. Ты же сама все понимаешь.
— Нет, я «еще такая дурочка». Так твоя новая невестка говорит, — приторно улыбнулась Юла.
— Ну ты нашла кого слушать. Девочку, с которой вы боретесь за внимание одного мужчины.
— Ни с кем я не борюсь.
Юла выдернула руку из-под бабушкиной ладони и обхватила колено.
— Она же тебе нравится больше, чем мама, да?
Жанна Эдуардовна вздохнула.
— Она нравится твоему отцу, и это главное.
Юла отвела взгляд, потому что точно знала: бабушка лукавит. Лизонька нравилась ей намного больше первой невестки. Просто ее воспитание не позволяло сказать об этом вслух. Взгляд упал на телефон, лежавший на столе.
— Вот бы тебе в твое время соцсети, да? — сменила тему Юла, и бабушка тут же подхватила:
— О да. Идеальное место для создания любых декораций и любой себя. Видимости себя.
Юла подтянула ближе телефон и загрузила свою страничку, на которую почти не заходила. Последним там висело то самое студийное фото, где она, красивая, дерзкая и совсем не похожая на себя, сидела в сетчатых колготках и пиджаке, надетом на голое тело. Как же неловко ей было раздеваться в тот день. И как сильно поддержало ее присутствие Волкова.
— Ну я пойду отдыхать.
Эту формулировку бабушка безотказно применяла в любых ситуациях, когда хотела просто сбежать. Однажды Юла прямо на этой ей указала.
— Ох, девочка моя, доживешь до моих лет и поймешь, что возраст дает массу преимуществ. Вот хотя бы встать и уйти посреди неловкого разговора, не опасаясь кого-то обидеть. Мне нужно отдохнуть. От вас, от беседы, ото всего на свете. Я слишком стара. — Бабушка звонко рассмеялась тогда и приложила тыльную сторону ладони ко лбу так, как это делали дамы в исторических фильмах, перед тем как потерять сознание.
Оставшись одна на кухне, Юла закрыла свое фото и, открыв список звонков, уставилась на Ромкино имя.
Позвонить или нет?
Глава 5
Слепо бьешься с теченьем, но только все дальше сносит.
LastGreen подозревал, что идея навестить мать была плохой. Очень плохой. Но Анька так просила, что к субботе он сдался. Идиот.
Где-то в глубине души, несмотря на то что летом ему должно было стукнуть восемнадцать, LastGreen верил в сказки. Ну не то чтобы прямо в сказки, но в чудеса. Немного. И в своей вере он был упорным. Можно было даже сказать упоротым, потому что какой нормальный человек старше десяти лет верит в то, что алкоголизм пройдет сам собой? А он каждый раз, подходя к дому, отыскивал взглядом окна квартиры, отчаянно надеясь, что на кухне не будет гореть свет. И почти всегда свет горел. Наверное, в других семьях это могло означать, что мама готовит вкусный ужин. В его семье это означало одно: к матери опять пришли собутыльники.