За спиной скрипнула дверь соседской квартиры, и Яна вздрогнула от неожиданности.
— Привет, — раздался мужской голос.
— Привет, — обернувшись, автоматически ответила она и тут же удивленно спросила: — А где Анна Матвеевна?
Признаться, ее мало интересовало местонахождение их скандальной соседки, но появление молодого мужчины там, где еще совсем недавно жила одинокая старушка, вызывало вопросы.
— Спит, — чуть удивленно ответил мужчина. — Я Данила, кстати. Ее внук. А ты Яна?
— Я… Да.
Яна оглянулась на приоткрытую дверь в свою квартиру, чувствуя, как сердце, начавшее было успокаиваться после подъема по лестнице, вновь зачастило. Нормально будет сбежать и захлопнуть дверь? Успеет ли она?
— Это тебе. — Данила меж тем протянул ей какой-то конверт.
— Мне? — опешила Яна, не торопясь подходить.
Тогда он подошел сам, заставив ее в панике отступить к самому порогу.
— Ты чего дергаешься? — удивился он и указал на ее дверь. — Письмо, наверное, за ручку заткнуто было, но упало. Я поднял, чтоб его собачники не затоптали и не порвали случайно.
Яна посмотрела на конверт. На верхних этажах действительно жила семья с двумя крупными собаками. Спускался хозяин с ними всегда по лестнице, поэтому конверт вполне мог пострадать. Выходило, что он знает о собаках, — значит, живет здесь не первый день.
— Ну ты берешь или выбросить? — спросил он.
Яна уперлась взглядом в пентаграмму, нарисованную на его футболке. Что она там сегодня думала про зомби-апокалипсис?
— Яна? Все в порядке? — уточнил сосед.
— Да. Я просто… про зомби-апокалипсис подумала, — ляпнула она, и пентаграмма резко сместилась, когда он выдохнул и чуть согнулся со смешком.
— Пожалуй, не буду спрашивать, почему ты подумала об этом при виде меня. Просто держи, и я пойду уже.
Яна подняла взгляд к лицу мужчины. Страх после его смеха отступил, и она наконец могла просто на него посмотреть. Он не был похож на маньяка. Скорее на… соседа. Футболка с пентаграммой, широкие шорты, всклокоченные волосы и круглые очки. Кажется, маньяки так не выглядят. И не смеются над словами о зомби-апокалипсисе, а еще не мечтают поскорее сбежать от жертвы.
— Спасибо. — Яна забрала наконец конверт.
— Ну пока. Приятно было познакомиться, — сказал несостоявшийся маньяк и, широко зевнув, вернулся к себе.
Дверь за ним закрылась с громким щелчком.
Яна вошла домой, заперла входную дверь, бросила сумку на пол и только потом посмотрела на конверт.
«Зуевой Яне» было написано незнакомым почерком. А ведь она успела успокоить себя тем, что это просто какая-то очередная реклама или информация о пенсионных накоплениях. Ее как раз присылали в похожих конвертах.
Вот только по всем документам она была Полозовой Яной Вадимовной. То, что до получения паспорта она носила фамилию отчима, знала только… мама.
Сглотнув, Яна прошла на кухню прямо в уличных ботинках, чего никогда себе не позволяла, и положила конверт на полированный стол. Потом включила свет на кухне, а потом сорвалась с места и принялась щелкать выключателями по всей квартире. Когда свет горел везде: во всех комнатах, в ванной, в туалете и даже в маленькой гардеробной, — она вернулась на кухню. Конверт все еще был там: белое пятно на коричневом покрытии стола.
Яна не могла заставить себя взять его в руки и вскрыть. И выбросить не могла, и спалить. Она ничего не могла. Оказывается, за эти месяцы она успела убедить себя в том, что все страшное ей просто приснилось, успела начать тосковать по маме, поверить в то, что мама вправду запуталась, но действовала всегда только во благо Яны.
И все это перечеркнул один маленький конверт.
Глава 7
Ты привык к пустоте. Пустота ни о чем не спросит.
Звонить Крестовcкому Юла не стала. Если бы ее кто-нибудь спросил о причинах, она бы придумала их штук десять. Начиная с того, что он мог давно вернуться в Лондон, и заканчивая тем, что к новости о воссоединении человека нужно вообще-то подготовить.
Конечно же, ее никто ни о чем не спрашивал. А Юле ведь иногда хотелось, чтобы кто-то искренне, без попытки осудить поинтересовался, куда она собралась и что будет делать. И спросил бы, не помочь ли ей. Но бабуля лишь заметила, что стоит прихватить куртку, чтобы не заболеть из-за резкой смены климата, и Юла послушно вытащила из шкафа кожанку, которая провисела без дела полгода.