— Ну мы с Ромой теперь вместе. Это, наверное, самая главная новость. — Рябинина, кажется, немного отошла от шока и достала из шкафчика вторую чашку. — В остальном все хорошо. Рома с Димкой наконец помирились.
— О, кстати! — Юла сделала вид, будто ей только что пришла в голову мысль: — А как же Волков? Он вас благословил на… сожительство?
Старомодное слово, которое порой употребляла бабуля, Юла произнесла с особым чувством. Рябинина заметно покраснела. В наступившей тишине кофемашина сказала: «Дзинь».
Юла взяла с подставки свою чашку и, понюхав напиток, довольно прикрыла глаза.
— Ну так что, м?
— Можешь сама у него спросить. — Рябинина, кажется, передумала варить себе кофе, потому что отставила чашку и сложила руки на груди.
— Спрошу. Непременно, — улыбнулась Юла. — А с Ромой у вас прямо все серьезно?
Последние слова она произнесла заговорщицким шепотом, как будто кто-то мог их подслушать. При этом всем своим видом стараясь дать понять, что серьезно с Машей не может быть ничего и ни у кого. Да, Юла по-прежнему так считала, потому что Рябинина была настолько пресной, настолько никакой, что воспринимать ее чьей-то девушкой было просто смешно.
Вспомнилось, как прошлой осенью Юла дала денег охраннику на яхте Крестовских, чтобы тот проследил за Романом, и стала обладательницей двусмысленных фото. Но, даже увидев те отвратительные фото, где Ромка сидит у ног Рябининой, где они смотрят друг на друга, — Юла, кстати, до сих пор зачем-то хранила их в облаке, — она не особо напряглась. Потому что Рома Крестовский был… «излишне порядочным молодым человеком», как обозначила его бабуля после первого с ним общения.
Юла даже спросила тогда:
— Разве порядочность может быть излишней?
— Может, девочка моя. Иногда она утягивает в болото.
Но прикол был в том, что в Ромкином болоте Юле было спокойно. А когда в этом болоте появились какие-то признаки Маши Рябининой, Юла до последнего не считала, что это что-то серьезное, потому что: где она, а где Рябинина? А Ромка ведь при всей своей порядочности не был скромником или зашуганным ботаном. Он был нормальным парнем, который целовался так, что вокруг искрило. Он и эта серая мышь Рябинина? Серьезно?
— Серьезно, — в ответ на ее мысли наконец подала голос Маша.
Юла сделала глоток кофе.
— И не скучно тебе с ним? Хотя о чем я, господи! Это у него нужно спрашивать. Зато ты небось пироги печешь и борщи варишь, как правильная домохозяйка?
— Ты просто так пришла или у тебя к Роме какое-то дело? — процедила сквозь зубы Рябинина.
Она раскраснелась и теперь выглядела не как домохозяйка, а как домработница.
— Дело, — вновь улыбнулась Юла и подмигнула: — Только к Роме. Передашь ему, что я заходила, хорошо?
— Обязательно.
— Спасибо за кофе. Была рада с тобой повидаться. — Юла вновь подмигнула и направилась к выходу.
Надев туфли и взяв с полки свою сумочку, она обернулась.
— Маленький совет: футболка — полный отстой. Я, конечно, понимаю, что, пока Крестовскому восемнадцать, это еще не так критично, но лет через пяток у него проблемы мужские могут начаться, глядя на тебя.
Кажется, Рябинина была близка к слезам, — впрочем, удовлетворение Юлы портило то, как знакомо ее собственная сумка выглядела на полке в этой квартире и как чужеродно здесь смотрелся свисавший с вешалки шарфик Рябининой. Захотелось сорвать эту тряпку к чертовой матери и разодрать на мелкие клочки. Но вместо этого Юла снова улыбнулась и вышла из сто девятнадцатой квартиры.
Сколько времени она провела здесь с чувством «одно ее слово — и она станет тут хозяйкой»? А вот теперь с вешалки свисает безвкусный серо-зеленый шарфик, а Рябинина в черт-те какой футболке ходит тут босиком и явно не парится по поводу того, как она выглядит. Ну или не парилась. Юла зло усмехнулась и ткнула в кнопку лифта. Отражение в зеркале выглядело не злорадным, а несчастным.
Выйдя из подъезда, она остановилась, оглядывая двор и чувствуя себя при этом так, будто ее вырвали из этого дома и вышвырнули на улицу против воли. Оказывается, возвращаясь в Москву, она держала в уме Ромку. Думала, что все будет по-старому.
Юла хотела было опуститься на ближайшую скамейку, потому что понятия не имела, что делать дальше: у нее был один-единственный план на сегодняшний день — прийти к Ромке, но вовремя вспомнила, что окна его квартиры выходят как раз на эту сторону, а значит, Рябинина может ее увидеть.
Забросив сумку на плечо, она пошла к выходу, покачивая бедрами, чтобы Рябинина даже на секунду не допустила мысли, что смогла ее задеть своим переездом к Крестовскому, своим существованием в его жизни.