Друзья, вы нанялись на этот корабль?
Мы только что покинули борт «Пекода», когда услышали эти слова и увидели перед собой однорукого незнакомца, который, став на нашем пути, протягивал указательный палец в сторону корабля. Он был одет в поношенный, вылинявший бушлат с пустым правым рукавом и заплатанные брюки, а на шее у него красовался изодранный черный платок. Лицо его было изуродовано оспой.
— Вы нанялись на этот корабль? — повторил он, разглядывая меня.
— Вы, вероятно, имеете в виду «Пекод», — сказал я, рассматривая незнакомца.
— Да, да, «Пекод», вот этот корабль, — сказал он и снова устремил указательный палец в направлении корабля.
— Вы не ошиблись, — ответил я, — мы только что подписали бумаги.
— Бумаги?.. О ваших душах?
— О чем?
— Впрочем, у вас их может не быть, — быстро проговорил он. — Тем лучше. Я знаю многих, у кого нет душ, а они богаты и счастливы. Душа — это вроде пятого колеса в телеге.
— О чем это ты толкуешь, приятель? — спросил я.
— Впрочем, его души хватит на всех, — проговорил не-знакомец.
— Пошли, Квикег, — сказал я, — этот парень, видно, сбежал откуда-то.
— Стойте! — крикнул незнакомец. — Неужели вы еще не видели старого Громобоя?
— Кто это старый Громобой? — спросил я, удивленный страстностью его тона.
— Капитан Ахав.
— Как! Капитан нашего «Пекода»?
— Да. Среди старых моряков он известен под этой кличкой. Так вы еще не видели его?
— Нет. Говорят, он был болен, но уже поправляется и скоро будет совсем здоров.
— Скоро будет совсем здоров? — с мрачной иронией повторил незнакомец. — Запомни: капитан Ахав будет здоров не раньше, чем будет здорова моя правая рука. Не раньше.
— Что вы о нем знаете?
— А что вам рассказали о нем?
— Немногое. Но я слышал, что он опытный китобой и хороший капитан.
— Это-то верно. Когда он приказывает, так тут уж поше-веливайся. Слово Ахава— закон. Все это так, но слышали вы о том, что случилось с ним давным-давно за мысом Горн, когда он три дня и три ночи пролежал будто мертвый? Об этом вы ничего не слышали? А об его драке с испанцем? А о серебряной фляге? А о пророчестве? Знаете что-нибудь об этом? Нет? А впрочем, кто вам мог рассказать? Кому это известно? Но уж о том, что он калека, вы слыхали? Да, я вижу, что об этом говорили, все знают, что нога у него только одна, а другую сожрал кашалот.
— Вот что, друг! Я не знаю, о чем ты болтаешь — видно, у тебя в голове что-то неладно, — но если ты имеешь в виду капитана Ахава, то позволь тебя заверить, что об увечье ка-питана мне все известно.
— Все? Ты уверен, что все?
— Совершенно уверен.
Глядя в сторону «Пекода», оборванец замер на минуту, словно погруженный в горестное раздумье, потом чуть вздрогнул, обернулся к нам и сказал:
— Ведь вы нанялись в команду, верно? Ваши имена уже
внесены в список? Да? Ну что ж, что подписано, то подписано, и чему быть, тому не миновать. А может быть, еще обойдется, кто знает. Во всяком случае, кто-то ведь должен отправиться вместе с ним? Одни ли, другие — да смилуется над ними господь. Прощайте, друзья мои, прощайте. Небеса неизреченные да благословят вас. Простите, что задержал.
— Послушай-ка, друг! Если ты хочешь сообщить нам что- нибудь важное, так давай выкладывай. А коли нет, и ты нас просто дурачишь, так считай, что ошибся адресом. Вот что я тебе хотел сказать.
— И сказал-таки довольно неплохо. Люблю, когда так говорят. Ты как раз подходящий для него человек — такие ему и нужны. Прощайте же, друзья, прощайте. Да вот еще: когда вы его увидите, передайте, что я решил на этот раз к нему не присоединяться.
— Ну нет, парень, тебе не удастся заморочить нам голову, во всяком случае, не таким грубым манером. Легче всего сделать вид, что тебе известна какая-то великая тайна.
— Прощайте, друзья, прощайте.
— Прощай и ты, — сказал я. — Пойдем, Квикег, оставим этого помешанного в покое. Однако, как твое имя?
— Илия.
Я мысленно повторил: «Илия», и мы с Квикегом зашагали прочь, каждый по-своему объясняя поведение однорукого оборванца. Мы сошлись на том, что он просто жулик, хоть и корчит из себя пророка. Но не прошли мы и сотни ярдов, как, сворачивая за угол, я случайно оглянулся назад и увидел Илию, который следовал за нами в некотором отдалении. Почему-то это так поразило меня, что я ничего не сказал Квикегу и шел молча, опасаясь про себя, что и незнакомец свернет за нами. Он свернул, и я подумал, что, вероятно, он преследует нас, хотя никак не мог себе представить, зачем ему это понадобилось. Обстоятельства нашей встречи в сочетании с его неясными иносказаниями, полунамеками и полуразоблачениями разбудили мои вчерашние опасения и мрачные предчувствия, связанные с капитаном Ахавом. Я твердо решил выяснить, действительно ли этот оборванец преследует нас, и с этой целью мы с Квикегом перешли на Другую сторону улицы и повернули обратно. Но Илия прошел мимо, по-видимому, не замечая нас. Это успокоило меня, и я снова подумал, что он просто обманщик и не следует обращать внимания на его слова.