Еще через мгновение мне пришел в голову интересный вопрос, каким ветром это тестостероновое чудо занесло в косметическую клинику. От страшной догадки из глаз моих уже почти брызнули слезы досады, как вдруг злодейская язва пронзила желудок нестерпимой болью. Ноги мои подкосились, и я стала тихо оседать на качественный немецкий ковролин. Персонала в пределах видимости не наблюдалось.
Мне уже почти удалось сделать вдох, как вдруг коридор бесконечно удлинился, белые жалюзи на окнах превратились в кроваво-красные, развевающиеся, как при восьмикратном замедлении, полотнища ткани. Все остальное тоже стало красноватым и завораживающе зловещим.
В расстегнутой черной шелковой рубашке с длинными манжетами, черных джинсах Dolce & Gabbana и черных сабо на босу ногу очень медленно из двери вышел мой Ахиллес. Все в нем: темные, гладко зачесанные назад волосы, скульптурные лоб, нос и скулы, ровные соболиные брови, нереальная синева глаз, без единого дефекта кожа, отбеленные зубы, идеальных пропорций чисто выбритый синеватый подбородок – создавало ощущение, что он лишь какая-то волшебная проекция, присланная из мира, находящегося по ту сторону покрытых глоссом картинок. Голограмма, излучающая тем не менее силу и притягательный запах живого мужчины.
Не сводя с меня внимательного взгляда, он сделал несколько шагов и остановился, по-волчьи наклонив голову к плечу. Казалось, что это его волей мне было так больно и так сладко одновременно. Он медленно стал наклоняться ко мне. Очень низким голосом со странным акцентом он проговорил:
– Когда люди врут, им становится плохо. Алла Пугачева сейчас в Лос-Анджелесе.
Он склонялся все ниже.
Желание подчиниться власти этого совершенного существа полностью парализовало меня. «Даже если завтра меня казнят, – проплыла перед моим внутренним взглядом почти точная цитата из Набокова, – все равно сегодня, сейчас, вот сейчас я буду принадлежать ему».
И покорно вытянула шею… для укуса…
В следующее мгновение чары рассеялись, боль в желудке ослабела, и уже совсем другим голосом без всякого акцента он спросил:
– Послушайте, вам действительно плохо? У вас, наверное, голодный обморок, булимия, признайтесь, цвет лица у вас просто-таки зеленый… Поднимайтесь, я помогу… Если только вас не вырвет на мою новую рубашку…
Приятное волнение, которое я испытала от обилия в его речи адресованного мне повелительного наклонения, позволило мне вдохнуть еще раз. Чтобы поднять, ему пришлось обхватить меня за талию, от усилия тело его стало согреваться, запах автошейва или туалетной воды усилился и взволновал меня еще сильнее, но уже по-другому.
И тут появилась администратор.
– Что случилось? Вам плохо?
Через минуту вокруг меня хлопотало несколько человек. Решено было немедленно отправить меня к моему лечащему гастроэнтерологу, который, на счастье, вел в это время прием.
Волшебный мужчина пропал из виду, и страшные сомнения вернулись ко мне. Зачем он здесь? Зачем натуралу косметическая клиника? Вряд ли мужчина традиционной ориентации станет покупать такую рубашку. Может ли так мужественно выглядеть голубой? Руперт Эверетт… Стивен Фрай… может.
Честно говоря, когда я увидела его в одежде, он понравился мне меньше. Я терпеть не могу разряженных павлинов, которые демонстрируют свое благосостояние, заворачивая свои бледные, непривлекательные телеса в дорогостоящие тряпки. Раньше, по молодости, меня можно было сбить с толку красивой упаковкой, но теперь – дудки. Правда, в этом случае телеса были не бледные, а вполне себе роскошные…
Слаба я перед красотой. Так просто мне не удастся выкинуть из головы мимолетное видение в пеленке на чреслах. Но скорее всего, он играет в другой команде и мне, как и всем прочим заинтересованным женщинам, остается только созерцать со стороны. Лучше уж в Эрмитаж лишний раз сходить.
Я еще раз убедилась, что в жизни нет места чудесным встречам. И уже старалась как можно скорее придумать про незнакомца что-нибудь позорное и смешное, чтобы лишить его образ какой бы то ни было привлекательности. Но тут же выяснилось, что именно он вызвался отвезти меня к врачу, поскольку самой мне садиться за руль опасно.
Porsche 911 Carrera S черного цвета заставил меня на минуту усомниться в моих предположениях, все-таки машина – статусная вещь – и для мужчины должна быть эквивалентом его способностей самца. Геи, как известно, редко принимают участие в подобных демонстрациях крутоты. Но кто знает, может, что-то изменилось в мире, а я еще не в курсе.