Ты вестник страшного мученья!
Ты чувства путаешь в груди!
Рождаешь жгучие сомненья!
Покинь меня. Я знаю: ты –
Болезнь в мозгу; её веленьем,
Полна знакомой красоты,
Мне Maud явилась привиденьем.
9.
Я встал. Струится с крыш роса,
И жёлтый пар пропитан ядом.
День, но туманны небеса
И солнце скрыто мутным чадом.
10.
Чрез шумный рынок, как слепой,
Бреду я бледный и несчастный,
И тихо призрак меж толпой
За мною следует ужасный,
И, как губительный позор,
Страданья мне туманят взор.
11.
Увы, зачем я встретил Maud?
Зачем на зов мой сиротливый
Она явилась, как восход
Зари печальной и стыдливой,
Через лавровый лес в мой сад,
Где домик башни сторожат?
12.
О, если б кроткая душа
Явилась мне из царства света, -
Посмел ли я бы, чуть дыша,
Её почтить лучом привета?
Просил ли б я, чтоб мне вины
Она простила, ангел милый,
И в царство света и весны
Меня умчала тайной силой?
13.
Как больно режет свет дневной
Мои глаза! А тень бесстрастно
Летит по-прежнему за мной...
Я ненавижу мир земной:
В нём всё к страданьям безучастно.
О, как хочу я доползти
Хоть до какой-нибудь пещеры,
Чтобы от призрака уйти
И горе выплакать без меры!
__________________
ГЛАВА V.
1.
Сомненья нет. Я умер уж давно,
И сердце в горсть земли Творцом превращено,
Над головой моей стучат колёса с силой,
И кости бедные болезненно дрожат...
Проклятье тем, что нам, покойникам, дарят
Такие мелкие могилы!
Едва ли на аршин от скверной мостовой!
Копыта лошадей гремят над головой
И разбивают мозг, и нет толпе предела...
На свадьбы, похороны, с делом и без дела
Шумливой чередой прохожие спешат...
Гвалт, суматоха, звон в труде головоломном
Меня измучили... Вот где проклятый ад!
Не лучше и у нас в подземном царстве тёмном!..
Не грустно ль это? Здесь от трудного пути
Забвенье я мечтал блаженное найти, -
Увы, в могиле нет могильного покоя.
Повсюды мертвецы назойливо снуют,
Болтают и шумят, ругаются и лгут...
С ума меня сведёт пигмеев племя злое!
2.
Что за несчастный век! От первых дней творенья
Такого не было! Не могут мертвеца
Зарыть, как следует. А мы до погребенья
Исправно сбор церквей платили до конца.
Но отчего же нас не провожают звоном,
Священным пением, молитвой и каноном?
Об этом-то мы здесь хлопочем, как глупцы.
Нас бесит произвол монахов беззаконный,
Спокойней бы в земле лежали мертвецы!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
3.
Взгляни: один из нас рыдает о судьбе
Тяжёлой, как кошмар. А вот другой, вельможа,
Сидит и молится: должно быть, сам себе.
Вот третий – дипломат: что за тупая рожа!
И ловко как глупца дурачит репортёр!
Он выпытал его партийные секреты
И в свете раззвонит при помощи газеты.
Четвёртый – врач, подлец, отчаяннейший вор
Чужого золота, но что важнее – жизни:
Он о болезнях врёт, он страшный враг отчизне.
И для чего? Зачем? Чтоб глупо щекотать
Ничтожных червяков под черепом пустынным.
Он также лжёт и здесь, чтоб мёртвых ободрать,
Но мёртвые в вражде с знакомым господином.
4.
Нет ничего кругом, помимо болтовни,
И непонятное пророчество в законе
О башне до небес, о грешном Вавилоне,
Клянусь, как никогда понятно в наши дни!
Чтоб средь людей никто не мог ни разу в жизни
Подумать искренно о гибнущей отчизне, -
Лишь ради болтовни явися болтовня.
Я дела честного не знаю, о котором
Шептались бы вдвоём, за тайным разговором, -
Все с крыш кричат о нём, как в колокол звоня.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
5.
Но кто сказал ему, в час роковой печали,
Что у калитки мы с прекрасной Maud стояли?
Не старый серый волк: в лесу он был тогда
С подобными себе, в угрюмом логовище.
Всю жизнь он собирал волчонку кости в пищу.
Теперь же самому придётся грызть их... Да!
6.
Проклятье болтунам! Проклятие шпионам!
Родной Британии! Привёз ли их сюда
Ганноверский корабль? Не знаю: без стыда
Клевещут все они, прикрытые законом!
Их уши есть у всех расщелин и дверей...
Мышьяк лгунам! Мышьяк необходимо в пищу!..
К несчастью, вышел он на маленьких детей,
А их?.. Их унесли в немую пасть кладбищу!
7.
Беседуй с ней теперь! У изголовья снова
Стоит немая тень, как в блеске серебра.
Она не хороша и даже не добра.
Пускай возьмёт её! Из всех одна ни слова