Мне жемчуг подарил мятежный океан;
Он сохранит меня, как дивный талисман,
От грозной пустоты! В моём безумьи чудном
Я счастлив без конца! Я жизнь отдать готов,
Чтоб над головкой Maud без тени облаков
Светлели небеса в сияньи изумрудном.
4.
Да, жизнь отдать готов! Безмолвие могилы
Любви моей придаст и твёрдости и силы.
Мир полон горькой лжи, но всё же сладко жить.
Не спрашивайте вы, как мог я полюбить,
Но для меня теперь весь мир пышней сияет,
Светлей блестит лазурь загадочных небес,
Приветливей листвой кивает тёмный лес
И ярче изумруд в траве долин сверкает.
5.
Нет, смерти не хочу! Хочу я страстно жить!
Чтоб истине других восторженно учить,
Учить сражаться их с невзгодами и тьмою.
Но отчего ж любовь туманится тоскою
О смерти?.. Так друзья за праздничным столом,
Сливая с песнею ликующей застольной
о смерти сумрачной намёк порой невольный,
Все замолкают вдруг с нахмуренным челом.
О друг мой, почему, ответь мне, не таи,
Тот берег роковой, что мы зовём могилой,
Сплетаясь с чувствами восторженной любви,
Заставил быть её пленительно-унылой?
6.
Но что я слышу? Стон? О нет, то шум прибоя.
Часы двенадцать бьют. Их праздничного боя
Удары дивные прошли передо мной
Невестами в наряде подвенечном,
И будут памятны душе моей больной,
Пока не смолкнет жизнь в биении сердечном.
Теперь закрыла Maud ресницы милых глаз
И руку подала холодной смерти брату
И дивной красоты, сияя, как алмаз,
На крыльях светлых грёз умчалася к закату.
В тот мир фантазии, где, свет души храня,
Пока закрыты сна невиннейшего двери, -
Витаешь ты в лучах умлкнувшего дня,
Моя небесная, мечтательная пери.
Бог милостив. Тебя Он сохранит во сне,
О, сердце милое душе моей тоскливой.
Прости! Блаженный сон нисходит и ко мне.
Прости, ребёнок мой стыдливый!
А вы, мирьяды звёзд, святого неба очи,
Бесшумной музыке благоуханной ночи
Аккомпанируйте с лазурной высоты
Над степью сонною и над долиной мирной.
Великолепием небесной красоты
Вы землю к вышине приблизили эфирной
И торжествуете над грешною землёй.
Покинул также я свой сад уединённый...
Сияйте, звёздочки, и музыкой небес
Аккомпанируйте делам земных чудес
И мне, счастливому любовью благосклонной.
Но демон сумрачный гнетёт мне душу снова.
Аминь! Я поборю нападки духа злого!
__________________
ГЛАВА XIX.
1.
Сегодня брат Maud возвращается; он
Разрушит мой праздничный сон.
2.
Мой сон. И мечтал ли о счастии я?
Я душу открыл ей с волненьем
И не было утра во мгле бытия
Богаче своим искупленьем,
За горькую юность, что рок омрачил
Отца незабвенной кончиной,
За скорбь, что ребёнком я в сердце носил,
Сражённый тяжёлой кручиной,
За мать, что в оковах тоски роковой
Сгорела свечой восковой.
3.
Порою невольно уста без конца
К проклятью рвались ядовито,
Но я о кровавом поступке отца
Не мог ей поведать открыто,
И только о том я в тоске говорил,
Как мать угасала, бледнея,
Как сонм кредиторов больную томил,
Безумной враждой пламенея.
4.
И Maud рассказала, доверья полна,
О матери также несчастной,
Которую нежно любила она
Душою правдивой и ясной.
«Ей с мужем в разлуке пришлось умирать,
Забытою им за границей...
Она не могла без тоски вспоминать
О фурии зла бледнолицей,
О фурии сеявшей злобно вражду
Облитую жгучею кровью.
А прежде мы жили согласно, в ладу
С высокой и светлой любовью».
И странно, ещё говорила она,
Как наши отцы обручили
Меня с моей милой за кружкой вина
И клятвой обеты скрепили.
В тот день родилось моё солнышко Maud.
Ребёнок здоров был на славу,
И жизни её лучезарный восход
Своим я считаю по праву.
5.
Но честная кровь, что была пролита?
Её всемогущее пламя
Могло обязательство сжечь дочиста,
Души моей светлое знамя.
А думал ли кто о желаньи святом,
О мире пред мрачной могилой,
О сердце красавицы Maud золотом,
О счастьи волшебницы милой?
Когда я готов был весь мир проклинать,
Охваченный мыслью опасной
Во мраке собора о дружбе опять
Молилась мой ангел прекрасный.
6.
Но брат её – камень. Намёк обо мне
Услышав вдали от отчизны,
Глумился он злобно над Maud в тишине
И мне расточал укоризны.
Со мной говорить запретил без стыда,
Поднявши презрительно плечи,
И вот почему, покрасневши тогда,
Она отвернулась при встрече.
7.
Его недостатки Maud видит прекрасно.
Любя его, верит тому,
Что груб он, но добр, и желает всечасно,
Чтоб я был добрее к нему.
Она говорит мне: «Была я больная, -
Он бросил вино, лошадей,
Как нянька, минуты покоя не зная,
Сидел у постели моей».