Модель
За окном шел неприятный, сводящий своим постоянством дождь. По одним лишь звукам Марк мог представить и ощутить его. От мыслей, как на него падают эти маленькие холодные капельки, мочащие и волосы и одежду, и из-за которых можно было спокойно схватить насморк, ему становилось не по себе, а по телу пробегали мурашки.
Но даже представление и такой неприятной улице не могло соперничать с тем дискомфортом, который Марк ощущал приступая к своей работе. Каждый раз поворачиваясь к пустому мольберту, он поражался своей некудышности и бездарности. Пародоксально, но холст был самым чистым местом во всей небольшой комнатушке в центре города, выданной ему в качестве наследства от одно неизвестного ему прадедушки, который просто не хотел отдавать эту комнату своему шибко строптивому внуку. Вот и перепала удача. Правда несмотря на её размеры, что были действительно не велики, каждая поверхность была покрыта почти сантиметровым слоем пыли. Её было так много, что все внутри стало казаться серым, даже баночки с краской, что, по идее, должны были выделяться из всей этой скучной и серой картины.
Картины, которую Марк не мог даже нарисовать. Когда он бродил по комнате, ощущая как неприятно давит недовольный желудок, мысли так и лезли в голову. Вдохновение за вдохновением. Они пестрили яркими красками и разжигали в нем желание сесть за мольберт и начать рисовать хоть что-то. Но как только это происходило, они, мысли, тут же испарялись, оставляя после себя всё ту же серую и унылую пустоту. Так же произошло и сейчас.
Даже улица, казавшаяся всегда чем то внешним, нисколечко независимой от комнаты, так же окрасилась в серый, то тут то там бросаясь в глаза всеми его оттенками. И что же могло украсить этот день? Картины, которые Марк написал в прошлом, никто не покупает, а если и берут, то только за очень маленькую цену. Еды почти нет, за исключением той чуть заплесневевшей краюхи хлеба. Гляди и квартиру скоро отберут. Надо продавать, пока не прижало окончательно. А где же тогда жить? Сколько получится выручить с этой комнатки и хватит ли этого, что бы переехать?
Мысли прервал неожиданный стук в дверь.
Может быть ошиблись?
Нет. Стук снова повторился. Значит кто-то убедился, что пришел по адресу. Встав со своего места, Марк подошёл к двери, за которой оказался мужчина с большими седыми бакенбардами. Он был одет очень прилично, несмотря на то, что слегка промок под дождем.
- Скажите - сказал мужчина прокашлявшись - это ваша картина?
Он достал из-под кителя небольшой свёрток, на котором действительно оказалась старая картина Марка. Пестрая, на первый взгляд не совсем понятная, но если же приглядеться, то в ней можно было рассмотреть великолепный пейзаж летней степи, с её разноцветными цветами и травами. Однозначный шедевр среди всех картин Марка.
- Да, это моя, но у меня больше нет подобных.
- А нам и не нужно. Мой господин приглашает вас к себе, что бы выполнили его заказ. Вознаграждение будет щедрое, обещаю.
Раздумий не были долгими. Вызыв художника к себе всегда означал, что его будут и кормить, и содержать, и мыть. Конечно, за это нужно было рисовать, и рисовать, что было самым частым, портреты. Но срисовывать гораздо легче, чем придумывать что-то из головы. Несмотря на кризис, Марк тут же согласился, надеясь выручить с этой поездки немного наличных на оплату квартиры и еды с материалами
После быстрого сбора, он, держа подмышкой свой чемодан, запрыгнул в стоящую прямо под входом в большой посеревший от частых дождей дом, карету. Не сказать, что она была богато обделана, но это точно не была та, в которой ты мог бы прокатиться на несколько копеек.
Однако, ломая все ожидания поторопившегося Марка, ехали они не в город, или же отдаленные его районы, где жила ново-образованная элита, а куда то за город. Прямо по мокрому щебню, постепенно уступавшему гравию, а потом и грязи, через которую приходилось тщательно пробираться.
Все время пути, Марк волновался насчёт своего решения. Оно действительно было быстрым и необдуманным, даже слишком. Он ведь даже не знал куда он поедет. А вдруг его увезут за город, распотрошат и ограбят? Хотя, кому бы пришло в голову грабить живущего впроголод художника? Разве что, ещё более отчаянным.
Кучер то и дело разбавлял стук дождя своей руганью. Ругался на всё. И на дорогу, и на лошадь, и на дождь, и на самого Марка, живущего так далеко от господина. Лакей, что ехал вместе с Марком лишь стыдливо помалкивал, стараясь не слушать что говорит извозчик.
Спустя несколько часов утомительной поездки, карета остановилась.
- Приехали?
- Приехали! Вылазте!
Дождь не на шутку усилился и мужчинам пришлось быстро перебежать расстояние до двери, прикрывшись сверху чемоданом Марка. Это и помешало осмотреть особняк во всей его красе, а рассматривать было чего. Находясь далеко от города, он величественно напоминал о древних застройках центра, в которых жили раньше предки и старая интеллигенция. Кроме этого, был ещё и сад, о котором Маре, пока что, не знал.