Из этого дома Влад унёс и многочисленные подарки, которым, как цивилизованный городской житель, вряд ли смог бы найти адекватное применение. Зато как художник был им очень рад. Было видно, что хозяин дарит их с теплотой, отчаянно желая, чтобы у белого человека остались о нём какие-то воспоминания. Там были: шкурки животных, баночка с какой-то пахучей мазью; Влад так и не понял, для чего она предназначена — но запах, когда приоткрываешь крышку, был почти тот же самый, что и в гостеприимном доме. Не было только человеческого запаха, и это правильно — посчитал Влад, — человек должен ходить по земле, быть на свободе, а не потеть под душной крышкой, ожидая, пока некто большой приоткроет её над твоей головой. И ещё — одно большое, массивное, настоящее копыто: видно, бывший носитель его отличался размерами.
«Я должен вернуться», — подумал Влад, стоя там, где обычно останавливались автобусы (никакого намёка на остановку здесь не было, зато было достаточно места, чтобы развернуться) и отстранённо наблюдая за вознёй псов, которые искали следы пребывания диких зверей. — «Должен вернуться и попытаться рассказать миру, что я здесь увидел».
— Это не значит, что я устал здесь быть, — сказал он Эдгару в лагере волонтёров. — Напротив, я бы с удовольствием остался на месяц-другой. Но я снова чувствую потребность работать.
— Ты можешь работать тут, — возразил Эдгар, откладывая газету. Влад скосил на глаза: газета была на местном языке, он даже не удосужился узнать, как этот язык называется; изобиловала многочисленными пометками, сделанными эдгаровой рукой. — Я оформлю тебе командировку. Съездишь домой за всем необходимым, и вернёшься.
Влад не думал о таком варианте. Но покачал головой.
— Здесь я как будто оторван от реальности. Я должен видеть тех, для кого работаю. Находиться с ними в постоянном контакте.
— Друг мой! — Эдгар осторожно достал из-за уха ручку, и только потом вскочил. — Реальность здесь! Именно здесь! Там всё мёртвое. Ты просто не представляешь, как меня ломает, когда я возвращаюсь на ро…
— Именно поэтому я должен быть там. Кроме того, — Влад посмотрел в окно, где в волонтёрский лагерь как раз пребывала делегация с едой и песнями, надеясь выменять первое либо второе на что-нибудь полезное, или, хотя бы, пару бумажек в любой валюте. Улыбнулся. — Эти люди не интересуются модой. Для неё они ещё слишком молодые. Детям, видишь ли, наплевать, во что они одеты, и одеты ли вообще.
Эдгар улыбнулся следом.
— Я понял тебя. Но я самом деле к тебе привязался за этот… сколько там прошло? Три недели? Месяц? Я запутался. И Моррис тоже к тебе привязался — для него это будет печальной новостью.
— Я и с ним попрощаюсь. — Влад помедлил, а потом сказал: — Эдгар, у меня к тебе просьба. Мне нужно кое-что вывезти домой.
Эдгар топнул ногой — так, что все бумажки и канцелярские принадлежности водопадом посыпались со стола.
— Не вопрос. Что же это? Женщина? Прости, но с людьми это будет трудновато…
— Коллекция.
— Коллекция?
Влад рассказал.
На протяжении последних полутора недель он никогда не возвращался домой с пустыми руками и добрую треть его комнаты теперь занимала самая, возможно, экстравагантная коллекция в мире. Коллекция мусора. Там имелся, например, шматок резиновой покрышки, целый мешочек чужих зубов, наполовину съеденных кариесом. Сушёные тушки насекомых устраивались в спичечных коробках, каждая в отдельном: чтобы они не рассыпались, Влад прокладывал их кусками ваты. Он обдирал с бутылок и банок этикетки, аккуратно складывая их в свой блокнот. У детей было выменяно на конфеты ожерелье из кошачьего хвоста. Сувенирные лавки он игнорировал, зато на заднем дворе одной из них нашёл множество бракованных каменных статуэток и забрал их все себе. А ещё дети показали, где можно достать настоящую шкуру геккона: Влад с успехом отвоевал её у злобного пса, отогнав зверюгу какой-то палкой. Где-то за городом он долго ковырялся с отпечатавшимся в засохшей грязи следом дикого кабана, поддевал его ножиком и, в конце концов, чудом не повредив, упаковал в хрустящую бумагу из-под гамбургера. Подкараулив в тёмном переулке возвращающегося с фестиваля ребёнка, Влад экспроприировал у него понравившуюся маску.
— Я тебе помогу, — вздохнул Эдгар, выслушав словесную опись до конца. — Хотя придётся отправлять по частям, но — моё слово — ты получишь весь свой хлам до конца месяца.
— Это было бы очень хорошо, — тепло сказал Влад, а Эдгар внезапно ухмыльнулся: