— Я не теряю. Я бегу за своим временем, — пробормотал он.
Африка полна опасными болезнями, и я — сказал себе Влад, — не хочу получить свою так бездеятельно.
Почему именно этот континент? Влад не соврал Саву. Он на самом деле смотрел передачу про американского путешественника, который в семидесятых бродил по полной опасностей земле и делал фотографии, что расползутся потом по периодическим изданиям по всей Земле. Военные репортёры — бесстрашные люди. Они готовы на всё, чтобы сформировать собственное мнение с тем, чтобы в дальнейшем передать его людям. Но прежде всего, конечно, сформировать. Они не пользуются вторичным продуктом, каковым являются несвежие уже, полежавшие у кого-то за пазухой данные. Если бы Влад не стал закройщиком, он, может быть, пошёл бы в репортёры.
«Если бы чуть больше любил людей и был бы немного более решительным», — неизменно делает оговорку Влад.
Он едет в Африку не в качестве репортёра — там уже всё давно исхожено, осталась работа только для социологов, неизменно подсчитывающих количество умерших от лихорадки в минувшем году, да грифов. Все прогрессивные репортёры давно убрались оттуда и сейчас греются где-то у горячих точек. Быть может, жарят там, над огнём артиллерии, сосиски. Он едет в Африку, чтобы уяснить некоторые важные для себя вещи. И прежде всего, уяснить, что это за вещи.
Всю жизнь Влад прожил в Питере. Смешно, но о мире за пределами городских окраин он знал только из интернета и телепередач, по рассказам одноклассников, которые мотались с родителями в Тайланд, Финляндию или более экзотические для летнего отдыха места — например, в Ирландию. В детстве у него была навязчивая идея — что, если того мира не существует? Существует только этот город, накрытый крышкой из голубого хрусталя, под которой взрослые рассказывают детишкам байки о городах посреди жарких пустынь, о водопадах и горных деревушках. Просто так, чтобы им не так грустно жилось. Байки об огромных летающих машинах, что возят людей на другие континенты. Любой здравомыслящий человек почует здесь подвох — как может что-то лететь, не махая крыльями и ни на что не опираясь?..
И вот сейчас он сидит в такой же.
Да-да, Влад первый раз готовился полететь на самолёте! В его голове, как на палубе космического корабля или на капитанском мостике корабля обычного, сейчас собрались все первооткрыватели прошлого и будущего. Обивка сиденья цеплялась за него крошечными лапками без коготков — спина ощутимо вспотела.
Влад сидел возле прохода. Место возле иллюминатора занимал отчаянно смуглый мужчина. Он спросил что-то на чужом языке: это звучало, как крик большой редкой птицы. Собственно, мужчина и выглядел, как редкая птица.
Влад покачал головой, и мужчина спросил по-русски:
— Первый раз?
Влад покивал, внимательно разглядывая собеседника. Тот был в брюках и простой белой фланелевой рубашке. Из мокасин, похожих на каноэ, на время полёта выползли ноги, одетые в столь же белые, как и рубашка, носки. На голове кепка, из-под которой выбирались чёрные кудри. Кажется, он предпочитал расческе головной убор в любых обстоятельствах.
— Сейчас неспокойно.
Сначала Влад подумал, что такой цвет кожи — обычен для местного населения (и населения летающих в Уганду самолётов тоже), но потом заметил, что в салоне были люди куда чернее. Буквально чёрные, как сажа. Тогда он решил, что это метис. И только немного пообщавшись с соседом на русском, сообразил, что кожу нового знакомого просто-напросто покрывал загар. Такой густой, что почти сравнял жителей разных континентов.
— Я никогда не летал, — сказал Влад. — Я не знаю, как это — неспокойно. Много воздушных ям?
— Нет, — мужчина засмеялся. — С самолётами всё в порядке. Неспокойно в Уганде. Высохни мои глаза, если там хоть когда-нибудь было спокойно!
Он протянул руку.
— Эдгар. Эдик, если по-вашему.
— Вы не похожи на русского, — сказал Влад.
Рукопожатие у нового знакомого оказалось лёгким, почти невесомым. У него были самые страшные ногти, которые Влад видел в своей жизни: чёрные, будто под ними полопались сосуды, с зазубринами и заусенцами, будто садовым секатором обрезанные почти под корень. Это ногти человека, который без всяких орудий может взаимодействовать с землёй. Просто взять, например, и слепить из земного шарика горшок.
— Я из Финляндии. Мои волосы черны, потому что я наполовину еврей. Имею кое-какой бизнес в Москве. Я лечу в африканскую страну. Как вы думаете, бывают такие люди?