— Не думаю, что вы — мираж, — серьёзно сказал Влад. Он не отрывал взгляда от нового знакомого: тот сумел его развлечь.
Эдгар улыбнулся и непонятно сказал:
— Не бойтесь, мы с вами не будем драться возле забегаловки, молодой человек. Может, коньячку? Сколько вам лет? Зачем вы к нам пожаловали?
От выпивки Влад вежливо отказался, и сказал, отвечая на последний вопрос:
— Я исследователь.
— И что же вы исследуете? Студент? Пишете кандидатскую?
Привычка незнакомца задавать вопросы «пачками» одновременно раздражала и забавляла. «С таким нужно держать ухо востро, — сказал себе Влад — иначе зазеваешься и упустишь что-то важное, зажатое между двумя дежурными на первый взгляд вопросами.»
— Нет, я просто исследователь. Не знаю, чего именно. Приеду — разберусь. Очень надеюсь на помощь своего проводника. Он покажет мне город, может, съездим на электричке в какую-нибудь деревню в пустыне. Обычно — Влад прикрыл глаза, вспоминая своё неприкаянное странствие по родному городу, — я исследую людей, которых никто не замечает.
Эдгар пожевал губами, глаза его медленно поворачивались в глазницах. Он явно пытался проникнуть в тайну людей, которых никто не замечает, но не знал, какой из множества крутящихся в голове вопросов озвучить, а Влад хранил молчание. Наконец, он спросил:
— Расскажите мне про вашего проводника.
— Я нашёл его через интернет и отправил ему денег. Он должен встретить меня в аэропорту. Если он будет на машине, то может подвезти и вас тоже.
— То есть у вас нет никаких гарантий, что вас встретят? Боюсь, как бы мне не пришлось подвозить вас до гостиницы. Он негроид или белый?
— Я не знаю. Его звали Умаба. Он сносно говорил по-русски, называл меня «мой белый брат», и говорил, что хорошо знает плато к югу от столицы и в каждом посёлке у него по родственнику… а, нет. «По дяде». Он сказал — «по дяде».
Владу не приходило в голову, что его могут так легко обвести вокруг пальца. И вот теперь, со всевозрастающим изумлением он понял, что кажется, это произошло.
— Понятно… негроид, маскирующийся под араба. Собирательный образ. Вы не спрашивали у него про тропические дожди?.. А, неважно. Поверьте мне, не все африканцы такие самоотверженные, как в «Неприкасаемых». Смотрели этот фильм? Оливье Накаш. По-моему, непередаваемо прекрасен!
— Тогда обойдусь без проводника, — легко согласился Влад.
— Расскажите мне конкретнее, что вы ищите.
Секунд пять Влад размышляет, как объяснить новому знакомому то, во что даже Сав поверил с трудом, и наконец махает на это рукой.
— Я охотник за природными материалами для своих идей и костюмов. Работаю в доме моды… своём. Точнее, не доме, а так, чердачке. Пытаюсь внушить что-то людям через одежду.
Влад посмотрел на Эдгара.
— Почему именно через одежду? — послушно спросил собеседник.
— Одежда — первое, что замечают люди вокруг себя. Она может быть неброской, может быть удобной, может не нести никакого подтекста вообще. А может нести.
— И вы делаете одежду с подтекстом.
— Точно. Когда это получается.
Самолёт дёрнулся и покатил вперёд. Разговор затих сам собой, Влад получил возможность прислушаться к своим ощущениям и получше рассмотреть других попутчиков. Он не знал, чего ожидать на рейсе до Уганды, и поэтому подготовился ко всему сразу.
Самолёт маленький; Влад не озаботился узнать модель. На самом деле, в его голове с трудом отложилось даже название авиакомпании, которой он летел. Шестнадцать рядов сидений, по два с каждой стороны прохода. Наверняка бизнес-класс здесь представлял собой четыре, максимум, шесть сидячих мест — для каких-нибудь шейхов и принцев различных африканских провинций. Этих сынов царьков местного разлива можно было встретить в университетах по всей России.
Салон был заполнен чуть менее, чем наполовину. Влад по очереди вглядывался в каждый чёрный затылок; иногда даже ломал внутреннее сопротивление и оборачивался, чтобы посмотреть на лица сидящих сзади, а те (кто, конечно же, замечал) рикошетили его взгляд широченными улыбками. Сидящие сзади были чёрными, как куски пемзы, и почти с такой же пористой кожей под линией рта на подбородке. Он мог бы предположить, что это дипломаты, но ни в какое сравнение с даже Эдгаром и его чистой рубашкой они не шли. Разве что, статус дипломата предписывал таскать на себе как можно больше поношенных линялых вещей, чтобы, может быть, поменьше выделяться среди среднего класса. В выборе одежды они нельзя сказать даже, что преуспели — скрутили все мыслимые и немыслимые нормы в баранку. Тёплые куртки и пальто они снимали и пристёгивали на свободное место рядом с собой, открывая запотевшие, мятые толстовки самых кислотных цветов с гипертрофированными логотипами «адидас», «рибук» и «пума» на самых заметных местах. Но может, — думал Влад, — может, и летели-то они в прошлое, надеялись попасть в Россию начала девяностых, а угодили вот в современную…. И нельзя сказать, что это их чем-то обескураживает, вон, какие довольные сидят… дипломаты… А зачем ещё с африканского континента, скажите мне, летают в Москву? Не к больной же бабушке.