— Это Моррис, — представил его Эдгар. — Делегирую тебя обратно ему. Моррис у нас что-то вроде мамочки. Он всегда знает, что делать. Думаю, он найдёт применение твоим талантам — как ты утверждаешь, небольшим.
Влад наблюдал, как чёрные, похожие на куски резины, губы растянулись в широкую улыбку. Эта улыбка, казалось, занимала всего Морриса — каждый мускул работал на неё, растягивалась каждая жилка. И ещё — под пыльной фуражкой он оказался совершенно лыс. Владово доверие к лысым людям не знало границ, и уж точно совершенно необоснованно. Сав бы сказал, что в кино лысый человек всегда главный злодей. Если это, конечно, не Брюс Уиллис. И не Вин Дизель. «Хотя последнее достаточно спорно», — прибавил бы он. Сав не любил Вина Дизеля.
— Правда, моя мысль не всегда имеет успех, — сказал Моррис.
Финн развёл руками.
— Что верно, то… Объективности ради стоит сказать, мы всё-таки прибегаем к его идеям, когда других ни у кого нет.
— Ага! — покивал Моррис. Казалось, улыбка сейчас проглотит этого чёрного человека с потрохами.
Глава 5
Моррис родился и вырос здесь, в Лире. Самый, что ни на есть, коренной житель, обитатель трущоб, за которым с самого детства никто не присматривал. Как сказал он сам, «я побывал сыном у трёх-четырёх многодетных матерей. Они отлавливали меня на улице, вели ужинать и спать. Конечно, я не сопротивлялся, — говорил Моррис, — помню только, моя настоящая мама была чёрная, как самый чёрный пёс». В отличие от многих сверстников, или, как тянуло Влада их назвать, «соплеменников», Моррис знал три языка, зато писать и читать с грехом пополам мог только на двух. Русский он выучил, по его словам, читая документацию к русским автомобилям, которых и в самом деле на дорогах встречалось поразительное множество. «У вас отличные машины», — сказал он, всё с той же улыбкой, Владу. Влад покивал, думая, что в вопросе изучения русского без Эдгара точно не обошлось.
Моррис повёл его в город — как думал Влад, на экскурсию. Они миновали ворота посольства и выпачкались разом в пыли и помоях, что широким рукавом текли по улицам. Моррис не торопился чистить свои кеды, он схватил Влада за запястье, точно детство замкнуло какие-то цепи в его голове, потащил его через череду переулков, иногда по то крышам, сгоняя местную разновидность голубей, таких же грязных, как люди, со впечатляющими наростами на клюве, как будто они пытались клевать камни; иногда бросаясь под колёса автобуса, до тех пор, пока знакомая Владу часть города (на Эдгаровой карте её, наверное, можно было закрыть пальцем) не провалилась куда-то в тартарары. Моррис провозгласил: «у нас с тобой важная миссия! Важная миссия для лысых людей», а Влад думал, что такими темпами не то, что по сторонам, даже вперёд иногда не успеваешь смотреть. На рынке за ними погнался индюк, псы и чёрные, как уголь, голые дети сопровождали их в этом безумном, почти Кэролловском марафоне. Влад ничего про Кэрролла не знал, но Юлия или Сав обязательно про него бы вспомнили. В конце концов Моррис встал, как вкопанный, упёрся ладонью в грудь Владу, чтобы тот по инерции не продолжил бежать. Спросил:
— Умеешь водить мотоцикл?
Влад покачал головой. Он задыхался; Моррис стоял прямо, как будто и не было никакой пробежки, не отрываясь смотрел в сторону.
— Это не сложно. Если ты водил когда-нибудь машину, то…
— Я вообще ничего не водил. И на велике не умею кататься.
На лице Морриса отразился такой восторг, что Влад испугался: точно ли этот смешной человечек правильно его понял?
— Как тебе этот? Нравится?
Он показывал на втиснутый между двумя глиняными домишками массивный чёрный мотоцикл, похожий на выброшенную на берег волнами мёртвую касатку. Сверху успели накидать коробок — в здании справа был ресторан с азиатской едой — не то вьетнамской, не то тайваньской. Влад не разбирался в марках мотоциклов — он знал только Харли Дэвидсон и Ямаху, которые похожи друг на друга, как твёрдый и мягкий карандаш. Этот же сочетал в себе черты и того и другого, хотя габаритами больше похож на чоппер. Наверное, он просто очень старый.
Не успел Влад ответить, как Моррис исчез, и рысцой вернулся, ведя под уздцы чёрный агрегат. Он натужно пыхтел, люди прижимались к стенам, давая ему дорогу.
— Вот, попробуй!
Под пылью агрегат наверняка был лакированным и блестящим. Моррис сдал его на руки Владу (тот крякнул под весом мотоцикла), оценивающе оглядел, потом сорвал с головы кепку и несколькими ударами заставил пыль клубиться вокруг.