- Ладно, хорошо. Я тоже к этому скептически отношусь, но пролистываю статьи про изменение климата, если попадаются. Интересно знать, чем людям мозги пудрят. Ну вот, и у тебя от этого настроение поднимается.
Она даже остановилась, чтобы посмеяться, и стала делиться своими фантазиями:
- А когда не станет людей - в городах поселятся животные. Они будут ходить по тротуарам и лежать на вечноцветущих клумбах, с благодарностью вспоминая людей, которые спасли их от жары, но не спаслись сами.
А потом Мелиса засмотрелась на розовый куст, и спросила чуть серьёзней:
- Интересно, эти цветы когда-нибудь завянут?
- Конечно. Ведь у всего есть свой предел, только это произойдёт очень нескоро. Инженеры постарались сделать так, чтобы за клумбами в городских парках практически не нужно было ухаживать.
Мы продолжили идти по аллее в свете фонарей, начинающих гореть ярче при приближении к ним и тускнеющих за нашими спинами. Над нами всё так же нависала тёмная мгла, как будто нас двоих поместили в коробочку, отделив от всего остального мира, и оставив нам ровно столько света, сколько нужно, чтобы не ощущать окружающей темноты. Мелиса подошла к краю тротуара, став разглядывать фиалки, растущие за поребриком. Что-то там привлекло её внимание, и она даже наклонилась, чтобы рассмотреть это. В ровных рядах цветов, высаженных на одинаковом расстоянии друг от друга, и выросших до одинаковой высоты, просматривалась брешь. Незначительный изъян цветочного полотна был заметен, только если присмотреться.
- Марти, смотри: один из цветочков засох, - произнесла Мелиса.
Иногда такое случается, когда изменённый ген занимает рецессивную позицию и становится подавленным. Процент сохранения изначального фенотипа крайне низок, но из миллиона цветов может попасться такой, который не подвергся модификации.
- Ему не повезло. Устойчивость к жаре ему не передалась.
- Это потому что он настоящий, - объяснила мне Мелиса, - поэтому он и погиб.
- Ты думаешь, остальные цветы ненастоящие?
- Если бы они были искусственными – это ничего не поменяло бы. Они так же торчали бы из земли на протяжении всего времени, похожие друг на друга как капли воды. А эта фиалка отличается от всех. У неё и листики по-другому растут. Такой больше нигде нет.
Не отрывая взгляда от засохшего цветка, Мелиса, вдруг, спросила:
- Марти, откуда ты знаешь о своём отце?
Похоже, что эта мысль не давала её покоя всё время, и только сейчас она решилась меня спросить. Я вновь укорил себя за то, что сболтнул это вчера. Мне не хотелось возвращаться к теме изменения людей, но вот пришлось теперь отвечать:
- От докторов, которые меня изучают. Да и глупо было бы думать, что выносливость организма досталась мне в наследство от какого-нибудь профессора межправительственного научного объединения, достигшего высокого социального статуса.
- По крайней мере, ты не питаешь иллюзий на этот счёт, в отличие от большинства жителей научных городков.
Вот уж не думал, что у кого-то мои знания о том, что мой отец работал на Спэйс Трип, вызовут у кого-то зависть или найдут одобрение. В научной среде не приняты родственные отношения, но это сближает людей, делая их всех братьями и сёстрами.
- Почему ты думаешь, что это обязательно иллюзия? – упрекнул я. – Шанс того, что твои родители успешные люди всегда выше, чем то, что они всю жизнь занимались в обслуживающей сфере.
Люди с высоким статусом получают дополнительное медицинское обслуживание, если хотят иметь детей. Научное объединение стимулирует их к оставлению потомства. А это значит, что если человек не знает своих родителей, то должен предполагать, что по теории вероятности они принадлежат к числу наиболее выдающихся людей.
- Моими родителями могут быть любые люди, которые старше меня более чем на двадцать лет, - напомнила Мелиса и, чуть задумавшись, добавила: - Ты, наверное, к людям по-другому относишься, когда знаешь наверняка, что никто из них тебе никем не приходится.
- Это не имеет значения. Если бы кто-то относился ко мне так, как будто я ему родственник – я бы начал считать, что так оно и есть.
Я не знаю почему, но Мелиса посмотрела на меня так жалостливо, как смотрела бы на болонку, и сказала:
- Как же тебе не повезло. Но не многим удаётся не обращать внимания на свои проблемы.
- Не понимаю, почему ты стала так думать? У меня нет проблем.
- Если гены твоего отца были изменены, то получается, что ты тоже мо…
- Модификант, - избавил я её от необходимости произносить это слово целиком. – Но в этом нет ничего такого, чтобы жалеть меня.
- Марти, я понимаю, почему ты думаешь так, но ведь все знают, что модификанты не могут быть полноценными людьми. Конечно, хорошо, что ты относишься к этому так, как будто ты совершенно нормальный. Многие считают модификантов инвалидами.