— Что же? — улыбается Александр. Кажется, сейчас он получит анекдотец по своему вкусу.
— Море слабительного!
— Чего?
— Да-да. — Мими морщит нос. — Когда они уехали, хозяевам пришлось разбирать ванну и чистить мебельные чехлы. Везде было полно дерьма. Очевидно, сначала постояльцы заказывали омлеты из белков, но потом переключились на сандвичи с ветчиной и цельное молоко — неудивительно, судя по тому, сколько они потребляли наркоты. И целая толпа педерастов слоняется по всему дому. — Она улыбается. — Кто бы только подумал? Кстати, мне, всегда, казалось, что у этого парня чертовски занудные коллекции.
— Это не тот самый дизайнер, который после ужина фотографировал приглашенных знаменитостей обнаженными? — спрашивает Александр.
— Нет, — говорит Мими. — Или по крайней мере вряд ли.
Мы смеемся. К нашему столу приближается моя знакомая дизайнерша. У нее репутация пьяницы и кокаинистки, и, судя по неуверенной походке, она и под кайфом, и под градусом. Но ведь сейчас Рождество.
— Привет! — восклицает она, в поисках опоры хватаясь за стол. — Счастливого Рождества!
Однажды мы, к сожалению, обратились к ней, когда нам срочно понадобилась швея, так что теперь вынуждены поддержать светскую беседу.
— Привет. — Я натянуто улыбаюсь. — Веселишься?
— Только что уехала с собственной вечеринки. Кто-то сказал мне, что вы тут развлекаетесь всей компанией. Так я подумала, что, пожалуй, присоединюсь.
— Здорово, — говорю я, мысленно посылая ее ко всем чертям.
— Порошочка нет? — спрашивает она.
— Извини, нет.
— Жаль… — Она плюхается на стул рядом с Александром.
Он сейчас в таком состоянии, что может разговаривать даже с мебелью, и поэтому я решаю оставить все как есть и перехожу на другой конец стола, чтобы поболтать с Доротой и ее товарками. Через пятнадцать минут возвращаюсь и вижу, что вдрызг пьяная девица вскарабкивается на колени к моему партнеру и шепчет ему на ухо что-то вроде «я хочу, чтоб ты меня трахнул». Некоторое время они так сидят, она ведет себя совсем уж непристойно, Александр же становится все мрачнее. Наконец она слезает с его коленей и сообщает, что ей надо в туалет.
— А вы, кажется, поладили, — говорю я, когда она скрывается за углом.
— Убери ее от меня, — шипит Александр. — От нее несет блевотиной.
К счастью, пьяная дама, судя по всему, находит другую жертву, более сговорчивую, потому что к нам она не возвращается.
Мы по-прежнему пьем и курим, разбиваем три бокала. Дорота и закройщицы первыми собираются уходить; они немного перебрали шампанского и теперь зигзагами петляют между стульями. Мими и Лидия вместе сидят в углу, обсуждая мужчин-манекенщиков и нижнее белье. Крошка Ми спит на банкетке. Вижу, как Александр припирает Триш к стенке. Она выглядит немного испуганной.
— Наркотики — отличительная черта модной индустрии! Именно здесь настоящий разгул для фантазии. — Он явно сел на своего конька. — Честное слово, говорить о моде всерьез невозможно, ибо тут просто не о чем говорить! Нельзя сказать: «В этом сезоне я сделал замечательную юбку!» Все дело в том, что я одеваю какую-то стерву, потому что она — знаменитость и может поддержать мой брэнд. Если она появится на публике в моем платье, значит, я получу некое признание, и потому мне приходится всячески ее ублажать. Я должен быть любезен с журналистами и лизать им задницу. Я должен быть любезен с клиентом, чтобы моя фирма не погибла. Все это так опустошает душу. — Александр останавливается, чтобы набрать воздуху. — Друзей у тебя в этом мире нет. Индустрия моды не признает товарищества. Никто не пытается завязать настоящие отношения. Люди — паразиты. Они болтают о всякой ерунде. Вот почему большинство из нас всегда под кайфом — это просто бегство от действительности. Иначе нельзя противостоять реальности. Приходится как-то себя поддерживать, иначе в один прекрасный день мы просто сядем и скажем: «Мы не зарабатываем денег. Тогда какого черта, чем мы занимаемся?»
— Александр, — говорю я.
— Что? — Он бросает на меня взгляд. Глаза у него остекленевшие, лицо осунулось, скулы торчат.
— Хочешь, я отвезу тебя домой?
— Да, пожалуйста…
10
Я возвращаюсь, проведя пять дней с родителями в Эксетере, и узнаю потрясающие новости: Ванесса Тейт номинирована на «Золотой глобус» за роль Наташи в фильме «Война и мир». И она хочет, чтобы я сшила ей платье. Кэти звонит мне в студию накануне Нового года. Даже по телефону до меня как будто доносится запах виски и сигарет — у нее явно была нелегкая ночь. О номинации она узнала еще до Рождества, но Ванесса улетела на Мальдивы, и поэтому они отпраздновали это событие только сейчас. Кэти сожалеет, что у меня так мало времени, но, быть может, я и вправду заинтересуюсь? Секунду я размышляю. Чертовски большая ответственность. Могу ли я себе такое позволить? Примерно через месяц мне представлять новую коллекцию, а она еще и вполовину не готова. Но появление на публике и возможное признание — это так соблазнительно! А представьте себе, если Ванесса выиграет?