Я усаживаюсь за стол, пытаясь придумать какой-нибудь новый фасон юбки и одновременно размышляя о грядущем конце модного бизнеса. Входит Триш.
— Доброе утро, — говорит она. — Там внизу одна актриса. Она хочет одолжить у нас какое-нибудь платье для церемонии открытия нового театра.
— Театра? — переспрашиваю я.
— Нуда. — Триш морщит носик и пережевывает жвачку. — Кто в наше время ходит в театр? Разве что гомики да совсем уж обыкновенные люди.
— И моя мама, — добавляю я.
— В общем, это ее первый большой выход или что-то в этом роде.
— Ага.
— Ее прислала Кэти.
Кэти в последнее время стала частенько это практиковать. С тех пор как Ванесса выиграла и белое платье пошло в производство, она думает, что я ей обязана, и продолжает посылать ко мне клиентов вне зависимости от того, насколько они знамениты. Театральные актрисы, боюсь, попадают в категорию «второразрядных». Они могут как угодно блистать на сцене и покорять сердца зрителей по всему миру, но их фото не помещают на обложку журнала или в раздел «Стиль года». Их платье может получить только плохой отзыв — или вообще никакого. За неделю это уже третья актриса от Кэти! Нет, я ничего не имею против того, чтобы одевать женщин, если забыть о том, что очень часто у них неидеальная фигура. Некоторые из клиенток Кэти, честно говоря, чересчур толсты для стильной одежды. Вот тогда и начинаются мои мытарства. Если у женщины более или менее подходящий размер и она может натянуть на себя платье, то все в порядке, если же нет — это бьет меня по карману. Кэти думает, что можно просто взять вещь со склада и одолжить ее кому-то на вечерок, но я не могу так поступить. Если платье будет ношеным, его невозможно будет продать. Никто не захочет покупать что-то бывшее в употреблении. Даже если мне обещают, что платье вернется в первозданном виде, оно все равно потом пахнет духами и сигаретами, и ничего нельзя с этим поделать.
— Какой у нее размер? — спрашиваю я.
— Не знаю, — говорит Триш. — Возможно, десятый.
— А точнее?
— Ну… — задумывается она. — На ней пальто…
Актриса поднимается ко мне. Она просто очаровательна. Ей за тридцать, она блистала в какой-то пьесе Тома Стоппарда. Совершенно ясно, что передо мной — женщина в полном расцвете. К несчастью, никто никогда о ней не слышал — и у нее явно не десятый размер, как предположила Триш. Кэти поставила меня в очень неловкое положение. После короткой беседы мы идем наверх, в заднюю комнату, где актриса роется в платьях. Они ей определенно не подойдут, и нам обеим это понятно. Она говорит, что очень любит наряжаться и что ей безумно понравилось платье Ванессы Тейт. Я стою, улыбаюсь и жду, пока она попросит предложить ей что- нибудь со склада. Она от смущения ни о чем не просит, и я из сочувствия предлагаю ей взять черное платье свободного покроя, которое было на мне во время лондонской церемонии вручения наград.