- Нет, дядя. Так не должно быть. Отступники получают всё, а ты пашешь ради куска хлеба. А Халида-апа? Столько благих дел, а на операцию собирают в мечети? Где справедливость, скажи?
- Бог испытывает тех, кто ему верен. Ошибки совершают все, и главное - вовремя осознать их и раскаяться. И не жалеть сил на добрые дела, на помощь людям. - Что значит вовремя? - Чем скорее, тем лучше. Ведь никто не знает, когда наступит последний час.
Вспышка фотоаппарата вывела майора из оцепенения. - Стена из гипрока. Пробита на расстоянии полуметра от грунта. Диаметр пробоины три с половиной метра. Толщина стены двенадцать сантиметров. По краям окопчения. В усе до двухсот метров осколки металлических предметов диаметром от десяти до пятнадцати миллиметров - гвозди, болты. Разрушено остекление на высоте полуметра от грунта. Диаметр тридцать сантиметров. Трещины остекления до метра в диаметре. Осколки стекла на расстоянии ста пятидесяти метров. - Отпечатки пальцев? - привычно спросил Шихалиев. - Взяли, - лейтенант участливо взглянул на него. - Что с вами, майор?
- Порядок. Воспоминания не отступали. Они хватали за горло, душили, не давая сосредоточиться на работе. Вновь вытащив листок из папки, Шихалиев взглянул на разбежавшиеся по белому полю строчки. Он всматривался в каждую букву, в каждый завиток, пытаясь убедить себя в том, что записка написана другим. Чужим, незнакомым. Тем, кто поступком своим заслужил ненависть, но не жалость...
- Приходи к нам завтра, Иман. Самира приготовит твои любимые перемячи. - Я не праздную Навруз. Это праздник кафиров. - Навруз - добрая традиция. В ней нет ничего дурного. - Это языческий праздник, - в голосе племянника металлом звенела убеждённость. - Как и новый год, который мусульмане почему-то отмечают вместе с неверными. - Но ты не признаёшь и маулид (день рождения Пророка). Разве он - тоже язычество? - Это ширк (многобожие). Пророк запретил поклоняться идолам. А вы все идёте по пути христиан, обожествивших своего посланника. - В сунне сказано, что мы должны прославлять Пророка. Даже мы, шииты, признаём эти хадисы. - Вы отклонились от истинной веры. Все - и последователи Абу Бакра, и сторонники имама Али2. Они исказили учение Пророка. - Думаешь, лишь Аль Ваххаб знал истинный путь? - Я чувствую это. Я знаю. И поэтому должен... Голос вздрогнув, оборвался. Короткие гудки тревожно звучали в трубке. После этого разговора Иман стал чужим. Уходил рано утром и приходил лишь затемно, а порою и вовсе не ночевал. Сколько раз Шихалиев пытался поговорить с племянником, но тот отказывался наотрез, говоря, что не хочет слушать продавшегося кафирам мунафика3... Громко завыла сирена. Серый микроавтобус с надписью «ТВ» припарковался у красно-белой ленты ограждения. Из открывшейся двери выпорхнула накрашенная девица в кожаном мини и длинноволосый детина с камерой.
Прощебетав что-то невнятное, девица ткнула пальцем в выгоревшую траву и, бойко перешагнув ограждение, козой подскочила к Шихалиеву. - Журналюги, - пробурчал лейтенант и выругался себе под нос. - Вечно работать мешают.
Шихалиев молча кивнул. К пересохшему горлу подкатывался густой липкий комок. Расплёсканная среди зелени сиреневая роскошь казалось ненужным излишеством - как золото перстней на пальцах мужчины.
- Сегодня в шесть вечера у торгового центра на Шаболовке прогремел взрыв. По счастливой случайности все сотрудники были отпущены на полчаса раньше обычного. По предварительным данным, погибли двое - сам террорист и прохожий, случайно оказавшийся в районе торгового центра. Расследованием руководит майор милиции Шихалиев. Мне удалось задать ему несколько вопросов. Амирджан Хамитович, что вы можете сообщить нашим зрителям? В рот майору ткнулось чёрное дуло микрофона. Преодолев раздражение, Шихалиев процедил сквозь зубы: - Дело классифицируется по статье терроризм. Проводим расследование. - Есть ли подозреваемые? - Пока не могу сказать. - Спасибо, майор. О первых результатах расследования смотрите в нашем ночном выпуске. Поблагодарив за интервью, журналистка скрылась в автомобиле. Шихалиев облегчённо вздохнул и принялся записывать в блокнот. Но не успел он сосредоточиться на плане дальнейших действий, как в кармане нервно затрепыхался мобильник. Вытащив его, Шихалиев нажал на кнопку. - Амирджан! Амирджан! - срывался в истерике женский голос. Шихалиев отстранил телефон. Опять Рамиля. Взрывная, эмоциональная донельзя, с расшатанными от работы в клинике нервами. Ещё бы - суточные дежурства, взрослеющий сын. И всё без мужской поддержки. Бывший супруг сбежал, оставив семью из-за партнёрши по бизнесу. Вот и звонит - по поводу и без, ища помощи у брата-погодка. Сколько раз треск мобильника заставал его во время допросов, совещаний. Но он старался не отключать телефон, чтобы ободрить сестру хотя бы парой добрых слов. - Ну что у тебя? - Иман, - всхлипывания сменились рыданиями в голос. - Сыночек... Я так и знала...