- Вы свидетель, - отозвался полковник. – Но не буду скрывать, именно вы в наибольшей степени выиграли от смерти Торопова.
За время службы Шихалиев не раз встречался с убийцами в почти что ангельском обличье, но почему-то именно сейчас ему отчаянно не хотелось, чтобы этот парень с открытым лицом, широкой улыбкой и ясными, прямо глядящими на собеседника глазами оказался циничным убийцей. Да ещё человека, оказавшего ему неоценимую услугу. Можно сказать, собственного крёстного отца.
- И что теперь?
- У нас презумпция невиновности. Я повторяю. У вас сейчас статус свидетеля. К тому же вы можете отказаться от приватного разговора, и мы продолжим его в присутствии вашего адвоката.
Иванов на мгновение задумался. Сомнение, мелькнув в глубине серых глаз, тотчас рассеялось.
- Не стоит, - уверенно произнёс он. – Я готов.
Шихалиев включил ноутбук и открыл заранее заготовленный файл протокола допроса.
- Ваше имя?
- Александр Петрович Иванов, - генеральный на секунду замешкался, но затем рассмеялся. - Во всяком случае, это имя значится в свидетельстве о рождении и в паспорте.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой
- Образование
- МИСИ, девяносто седьмой.
Странно. В тот год ему наверняка стукнуло никак не меньше тридцатника. Ну или, по крайней мере, двадцати семи. Поздновато для студенчества.
- Где работали до этого?
- Поступил в восемьдесят шестом. После второго курса провалил сессию, отправили в армию. В Афганистан. Попал в плен, в девяносто шестом вернулся. Поступил на работу, восстановился в институте.
Шихалиев задумался. Что-то странное промелькнуло в выражении лица Иванова при упоминании Афгана. То ли боль, то ли… Посттравматическое стрессовое расстройство? Или что-то другое? А может, именно оттуда берут начало его связи с криминалом? Ведь он воевал. Убивал. А значит, способен убить ещё раз…
- Эта информация очень важна для следствия, - произнёс он. - Поэтому напоминаю вам об уголовной ответственности за ложные показания. Не думаю, что вам это нужно.
Иванов молча кивнул. Выдвинул ящик стола, достал визитку и принялся вертеть в руках. Шихалиев обратил внимание на его пальцы. Тонкие, как у музыканта, но слишком мозолистые для кабинетного сотрудника. А ещё эта настороженная пластика прячущегося в засаде тигра.
- Вы хорошо знали Торопова?
- Мы познакомились, когда я учился на заочке. На третьем курсе. А ещё работал помощником менеджера в «Стройсервисе». Ему понравился мой проект.
- Иорданский филиал – ваша идея?
- Торопова. У него были партнёры. Капризная фирмочка, глава которой – арабский шейх, мнил из себя крутого и никак не хотел идти на переговоры на наших условиях. Нужен был свой человек. Но тот, который в Иордании тоже стал бы своим.
- Кто инициировал ваше возвращение?
- Торопов. Фирма переживала кризис. Перенасыщенность сегмента премиум-класса. Госзаказов на элитку не было. Но все в совете директоров придерживались старой концепции. Премиум и элит, и никаких отступлений. Тогда Торопов позвонил мне. Мы переговорили, и он вызвал меня в Москву. Мы подготовили концепцию и начали работать.
- Где вы были на момент убийства?
- Дома. Но подтвердить это не может никто, кроме моей мамы. Хотя… - генеральный вновь замешкался. – Может, охранник посёлка, где я живу. Или на камерах осталось. Но не уверен. Могли и стереть. Это ведь бизнес-класс, а не элитка.
- Друзья, знакомые?
- Нет. Я в Москве всего год. Новыми не обзавёлся, а старые… Мы потеряли друг друга. Да и я уже не тот. Оторвался от московской жизни.
- И в чём?
Шихалиев пристально всматривался в лицо генерального. Вопрос казался вполне невинным и незначительным, но полковник надеялся, что за ним, как за крючком, выплывет наружу эго этого человека, и весь спрятанный за мнимой доброжелательностью негатив.
- Да так… - Иванов пожал плечами. – До сих пор чувствую себя здесь иностранцем. Отвык…
- Ташгал фи Муску алан? («Сейчас вы работаете в Москве?)».
- Наам (да), - не задумываясь, ответил Иванов. - Да, говорю свободно. Выучил в плену.
- А дари?
- Вот дари не успел. Тем более, нас держали в пуштунском селении, а охранниками были арабы. Но мне не хотелось бы вспоминать…
- Чем занимались в Иордании?
- Организовывал филиал. Вы же наверняка в курсе. Называется «Бинайя-ль-джадид»
- А ещё?
Генеральный улыбнулся.
- При рабочем дне двадцать часов в сутки? Вряд ли.
- Ваши отношения с Тороповым?
- Доброжелательные. Деловые. Мы не были друзьями, но Торопов очень помог мне. На старте. Он никого не впускал в личную жизнь, да я и не интересовался. Своих дел хватало.