– Я готовлю оладьи по-французски, – провозгласила Джил. – По-моему, нам обеим не мешает отметить начало новой недели вкусным завтраком.
– Оладьи по-французски? – оторопела я.
– Да. Сбегала в магазин на углу и купила кленового сиропа. Он, конечно, не ахти какого качества, но сойдет. За столом мы могли бы обсудить график работы на эту неделю. Между прочим, у меня отличные новости: нам не придется брать напрокат столько техники, сколько я планировала вначале. Кухня в «Джейн» недурно оборудована, а в их кладовке полно всякой всячины, которую никто не использует. Думаю, имея такой арсенал, им не мешает разнообразить свое меню. Я понимаю, это скорее бар и все такое, но хорошая кухня всегда найдет отклик у посетителей. В общем, я решила разработать для них пробное меню. Как считаешь, стоящая идея? Что-нибудь такое, что шеф-повар сможет приготовить на скорую руку, а посетители пожевать для разнообразия? Ну, что-то вроде легкой закуски?
Нет, даже я такое не способна осмыслить с утра пораньше. Я недооценивала Джил. Вместо того чтобы погрузиться в уныние, она развила бешеную деятельность – чтобы не думать ни о чем другом
– Почему бы нам сначала не разобраться с презентацией? – осторожно пробормотала я. – Но в принципе, мне кажется, идея отличная.
Я села на постели и повнимательнее оглядела Джил. Она была слегка взъерошенной, чему отнюдь не сложно найти оправдание. Глаза припухшие – а как же иначе. И все же она приняла душ и вымыла голову, а также попыталась скрыть под макияжем наиболее страшные последствия слезного наводнения, что было добрым знаком. Нытики не втирают тональный крем в темные круги под глазами и не стряпают оладьи по-французски. Нытики слоняются весь день по дому в неглиже с грязными волосами и смотрят дурацкие дневные сериалы. Просто гора у меня с плеч свалилась.
– Спасибо за вчерашнее, Джулс, – сказала она. – Мне и впрямь нужно было кому-то поплакаться.
– Всегда пожалуйста.
Мы неуклюже стиснули друг друга в объятиях.
Можно больше не беспокоиться по поводу вечеринки! Уже от одного этого я была готова прыгать от счастья. Неделя начиналась превосходно. Презентацию я переживу с помощью парацетамолового допинга, и если все удастся на славу, то смогу потом уйти из жизни на несколько дней. Поскорей бы!
– Может, принести тебе лекарство, раз ты даже с коктейлем не можешь справиться? – предложил Льюис. – Здесь аптека неподалеку.
Мы совершали очередной ежедневный визит в «Джейн». Льюис дегустировал коктейли, которые бармен придумал специально для вечеринки. Вот главный плюс нашей работы, однако сегодня я вне игры. К счастью, вкусу Льюиса вполне можно доверять. Если кто-то и был достаточно искушен и знал наизусть все лондонские бары, чтобы дать добро на рецепт нового коктейля, так это Льюис. Нюх у него острее, чем лезвие, рассекающее кокаиновую дорожку.
– Спасибо, не надо, – отказалась я, – а то у меня будет парацетамоловый передоз. В аптеку рядом с домом меня уже не пускают. Того и гляди полицию вызовут, если заявлюсь к ним еще хоть раз.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке?
В его голосе послышалось такое участие, что я занервничала:
– О боже, у меня и правда такой гадкий вид?
Я кинула взгляд в тускловатое зеркало за стойкой бара, намеренно затуманенное, чтобы звездные клиенты «Джейн» не устраивали в три часа утра пьяных истерик, разглядев свои красные рожи, перекошенные от возлияний и химии.
– Ну… выглядишь слегка больной, – тактично ответил Льюис.
– Господи.
Я закашлялась. Не знаю, то ли зараза временно ослабила хватку, чтобы потом, когда у меня будет больше свободного времени, со всей яростью вонзить в меня когти, то ли свое дело делал коктейль из пилюль и горячих отваров, который я вливала в себя каждые четыре часа. Если честно, мне это было безразлично. Главное, что я пребывала в состоянии полной боевой готовности.
Все шло строго по графику. Мониторы, на которых будут мелькать наиболее яркие фрагменты шоу Лайама, были уже установлены и работали как часы. В банкетном зале проверяли огромный плоский экран. Мы также планировали установить мониторы во всех укромных уголках клуба, включая сортиры (последняя задумка принадлежит мне, и я ею страшно горжусь). Уже прибыли фальшивые татуировки для обслуживающего персонала – точные копии росписей, украшающих тело нашего сумасбродного клиента. Тату смотрелись великолепно, особенно вкупе с обмундированием – широкими армейскими штанами и куцыми футболочками с надписью «Лайам без границ» (разумеется, с каждой ухмылялся наш наглец-молодец – очищая банан от кожуры). Бьюсь об заклад, этот прикид – еще один плод моей изощренной фантазии – на следующий день мы увидим на самых прогрессивных улицах в Сохо.
Коктейли тоже оказались хоть куда – как сказал Льюис. Ладно, поверим ему на слово. Если учесть, сколько химии сейчас бурлило в моих венах, «Горячий залп» (шнапс с корицей и острой перечной приправой) уложил бы меня на обе лопатки.
– Не присесть ли мне? – пробормотала я, проваливаясь в мягкое кожаное кресло.
В нашем распоряжении были все лучшие места, поскольку «Джейн» открывается не раньше двенадцати. Чем мы и воспользовались, выбрав самые престижные кресла в эркере. К ужину в «Джейн» набьются юные актеры-повесы и художники-концептуалисты и, разместив задницы на диване, не сдвинут их оттуда до самого закрытия клуба в полтретьего ночи, совершая лишь редкие налеты в сортир, чтобы припудрить носики снежком.
– Как ты? – снова заботливо поинтересовался Льюис, присев на подлокотник кресла напротив и устремив на меня беспокойный взгляд.
Я неопределенно взмахнула рукой – мол, борюсь с заразой как могу.
– Не стоит гробить себя из-за вечеринки, – сказал он.
Гениальная идея.
– Брось, Льюис, – нетерпеливо сказала я, – ты же прекрасно знаешь, что это самая важная неделя в моей жизни. Я имею в виду карьеру. Даже если бы мне отрезали обе руки, я бы потребовала прижечь культи и тут же понеслась на работу. После четверга я могу свалиться, но до того – ни за что… Ну хорошо, я буду ложиться пораньше, чтобы как следует отдохнуть.
– Вот и славно.
Льюис отбросил волосы со лба, и мне в глаза бросились его до безобразия ухоженные ногти, аккуратные и блестящие. Льюис и впрямь топ-модель, соскочившая с подиума. И я вот-вот его потеряю, подумала я с тяжким вздохом.
– Положись на меня, Джульет. У меня море энергии, я могу делать втрое больше. Ты знаешь, как я предан нашему делу. В последнее время ничем другим и не занимаюсь. А тебе вряд ли надо что-то еще доказывать. Знаешь, все и так считают тебя звездой агентства. Ты столько вложила в раскрутку Лайама, что теперь можешь просто сидеть в сторонке. Вряд ли стоит убиваться ради каждой мелочи, если тебя одолел грипп.
Его слова меня растрогали. Парень говорил от чистого сердца. Внезапно в голову пришла отличная мысль. Я прекрасно помнила нашу договоренность с Ричардом, но, по-моему, Льюис имел полное право узнать о своем повышении уже сейчас.
– Льюис, я хочу кое-что сказать тебе. Однако ты должен некоторое время держать это в строжайшем секрете. Я знаю, что тебе можно доверить любую тайну.
О его умении держать язык за зубами я знала давным-давно.
– Разумеется! – нетерпеливо воскликнул Льюис. По моему тону он смекнул, что его ждет приятный сюрприз.
– Официально об этом объявят не раньше следующей недели. Ричард хочет, чтобы сначала мы покончили с презентацией.
Я тянула время, как опытная садистка. Льюис растерянно моргнул – сейчас он напоминал мальчишку, который вот-вот развернет рождественский подарок.
– Нам с тобой придется расстаться. И я от этого далеко не в восторге, поверь мне. Дело в том… – я еще помедлила, – что скоро ты будешь вести собственные проекты.