- Все понятно, профессор. Да, - тут мне приходит в голову другая мысль: а как же кальмар, символ кетополийской династии? - но что вы тогда скажете о празднике Большой Бойни? Это же варварство, нет? Мы празднуем убийство, пусть даже это убийство китов.
- Я бы не хотел... Это будет чистое теоретизирование.
Интересно наблюдать, он пытается уйти от ответа.
- И все-таки?
- Языческий ритуал, - объясняет он. – Скажем так, это не совсем моя тема, но… Чем веселее мы отпразднуем день Большой Бойни, тем удачней она пройдет – и тем лучше Кетополис проживет следующий год. Закон подобия, на основе которого строятся магические заклинания примитивных народов. Скажем, аборигены Магаваленских островов, чтобы заставить кашалота выброситься на скалы, связывают пленнику руки и ноги, затем отпускают в мелкую воду…
Я вдруг вспоминаю:
«...в отчаянии. Умоляю».
- Скажите, профессор, у вас есть дети? – спрашиваю я. Профессор, прерванный на полуслове, смотрит на меня озадаченно:
- Хмм. Э-э... а что?
- Да так, ничего, - я начинаю подниматься. - Простите, что побеспокоил. Мне нужно идти.
- У меня дочь. – слышу я за спиной. Поворачиваюсь. Профессор смотрит на меня. – Надеюсь, когда вырастет, она найдет себе занятие поинтересней, чем вдыхать книжную пыль.
Я говорю:
- Очень надеюсь, профессор, что ваши мечты сбудутся. Честное слово. В таком случае вы будете счастливее моих родителей. Они видели во мне талантливого певца, звезду оперной сцены… А что вышло? Всего-навсего посредственный морской офицер. Который, к тому же, уже и не офицер.
Нахлобучиваю фуражку. Жесткий край режет лоб. Ребром ладони проверяю – по центру ли кокарда.
Готово. Стоп, еще одно.
- Профессор, могу я узнать ваше полное имя? Чтобы искать на корешках.
- Батакален, - говорит профессор. - Энгус Батакален, к вашим услугам. Лиценциат искусств и собиратель фольклора. Козмо?
- Энгус?
- Берегите себя, хорошо?
10. На корабле
Передо мной – дверь в машинное отделение. Вибрация проникает в меня через пятки. За дверью ревет и грохочет гигантский разъяренный зверь.
Я берусь за ручку, нажимаю. Щелк.
В лицо ударяет горячий влажный воздух.
Огромный зал, где нет ни топок, ни котлов, ни самой паровой машины – а только это…
Чудовищный грохот оглушает. Лепестковые клапаны с лязгом сходятся и расходятся, поршень выезжает, блестя от масла – пших, пших. Шатун бежит, раскручивая маховик. Пших. Буфффф! Машина окутывается паром. Через клапана брызжет дымящаяся жидкость – черная, точно горячий шоколад. Шипение. Вонь гари.
Я понимаю, что это.
- Козмо!
«Масляный насос высокого давления». Нет, не насос, папа.
Передо мной сердце броненосца.
К нему тянутся по всему залу металлические трубы в пятнах заклепок – вены и артерии.
Дуф-ду-дуф. Дуф-ду-дуф. Одна из труб вдруг изгибается и хватает меня за плечо.
- Козмо, проснись, - растерянный голос отца. - С мамой плохо. Козмо!
11. Аделида
- Погодите! Как же, как же... – вот мучение.
Не вспомнить.
Мелкий моросящий дождь, мокрый гранит набережной. Вдалеке, в дымке, прыгнувшим китом горбится мост через Баллену. Моя любимая погода. В детстве, пропуская уроки, я всегда выбирал именно такой день. Сырой, словно неотжатая половая тряпка, и такой же серый. Я почти чувствую пальцами ветхую структуру ткани – столько я в свое бытие гардемарином намыл классов, коридоров, а затем и корабельных палуб.
Гардемаринов называют «селедками». Забавно, да?
День веселого дежа вю.
- Странно, я уверен, что знаю ваше имя, - говорю я, - но не могу вспомнить.
Она поднимает глаза, смотрит исподлобья. Тушь расплылась, темные потеки на щеках. Затравленный зверек бьется в клетке взгляда. Каштановые завитки. Хорошенькая.
- Зовите меня Аделидой.
«АААА-ДЕЕ-ЛИИИ-ДАА!» - эхом доносится голос Левиафана – словно сквозь толщу воды. Бывают же совпадения.
- Козмо, - говорю я.
В первый момент она, наверно, думает, что я издеваюсь.
- Это правда, - говорю я. - Родители были большими поклонниками «Левиафана»... Вот видите, - пытаюсь придать голосу бодрость, которой не чувствую. - я просто обязан был прийти к вам на помощь.
Не очень убедительно.
Один утопающий говорит другому утопающему: смотри, я буду тебя спасать. Жаль, что я не умею плавать... но это ничего. Ты привыкнешь.
Жозефина. Ядвига. Девушка в розовом. Нитхинан. Нона. Аделида.
С любой из них я с радостью бы прожил целую жизнь и умер бы в один день.
Но у меня есть только мой последний вечер.
…Кажется, она хотела броситься в воду. Если бы я прошел мимо… но я не прошел.