Я поднял руки вверх и услышал, как толпа скандирует: «Убей! Убей! Убей!» — слышалось с каждого занятого места. Мы оба стояли друг напротив друга, потные, грязные, безоружные, я смотрел в его глаза, глаза полные страха и ненависти. Это был взгляд человека, который уже не верит в то, что он может выйти победителем из битвы. Он был сломлен и морально уничтожен.
С криком, смешивающимся с гулом толпы, он побежал на меня. Но получил мощнейший удар в челюсть и тут же оказался под моей ногой. Я поставил ногу на его шею и еще раз оглядел стадион… Сколько радости я видел вокруг, столько высокомерных взглядов, смеха и злости, абсолютно все большие пальцы были опущены вниз… Я вздохнул и топнул ногой прямо по его кадыку… Жизнь покинула его тело…
Император встал и похлопал моей победе, я же даже не остановился, чтобы выразить ему свое почтение, как это подобалось делать после каждого боя…
Под шум толпы, я медленно двинулся в сторону подтрибунного помещения. Каждый раз, покидая арену, я задаюсь вопросом, а если убьют меня, они будут также ликовать и улюлюкать, или, быть может, за двадцать лет пока я пляшу перед ними, они привыкли видеть мою грязное потное тело?
Решетка поднялась, я в последний раз осмотрел арену и покинул ее. Внутри уже готовился выступать очередной гладиатор, кажется, его зовут Гаусс — молодой, лет девятнадцати, откровенно слабый боец, если бы я знал, какой противник скрывается с другой стороны, то без сомнения поставил бы против паренька. Он слишком молод и неопытен и его единственный шанс выжить сегодня — выйти на бой против такого же слабака, как он. Кажется, он что-то крикнул мне, радостно махнул рукой, но я прошел мимо него. Зачем мне начинать общаться с человеком, привязываться к нему, если в течении десяти минут под гул толпы его окровавленное тело все равно будут уносить с арены.
Я прошел дальше, другие гладиаторы разминались перед своими поединками, кто-то точил оружие, кто-то уже надевал латы, а кто-то просто разговаривал со своими товарищами. Вглядываясь в лица разговаривающих, я понял, что практически все они уже опытные бойцы, не раз выступавшие перед публикой. В принципе это было весьма логично, некую расслабленность могли позволить себе только действительно добротные войны. Ну, а новичкам оставалось лишь напряженно отсчитывать свои, возможно, последние минуты.
Я вошел в комнату отдыха победителей и подошел к столу, на котором располагалась еда для одержавших победу. Мой хозяин имел в своем распоряжении десяток гладиаторов, и, стоит отдать ему должное, победителям, после выступления, он устраивал райскую жизнь. На столе были все известные мне яства и множество напитков, начиная от воды и заканчивая не самым дешёвым вином.
Омыв руки, я схватил со стола курицу и графин с вином. Мне понадобилось не более трех минут, чтобы поглотить выбранную мною еду. Я лёг на кровать и, подложив руки под голову, уснул.
Не могу сказать, сколько времени я пробыл в царстве сна, но явно немного, потому что в комнате, кроме меня, находился всего лишь один гладиатор. Это был старина Констант, человек, который научил меня всему тому, что я показывал на протяжении двух десятков лет выступлений на арене. Бывший личный охранник императора, отправленный сражаться на арену, за какой-то проступок, до сих пор неизвестный мне. Именно он научил меня выживать здесь, именно благодаря нему я стал одним из самых известных бойцов Рима. Ходят слухи, что сам император сегодня посетил бои только ради того, чтобы увидеть меня в деле, ведь повелитель не любил посещать подобные кровавые мероприятия.
— Что, Аделфус, поздравляю тебя с очередной победой! Хороший поединок — громко сказал старик
— Спасибо, Констант, как умер твой противник?
— О, этот оказался совсем хилый, не выдержал даже четырех ударов моего топора. От первого он увернулся, второй превратил его щит в щепки, третий отрубил ему предплечье, ну, а четвертым ударом я вогнал топор ему в череп. Ты бы слышал, как рычал народ…и как закрывал глаза этот слабак, император. — договаривая последнюю часть своей фразы, Констант засмеялся и пролитое вино потекло по его груди.
В коридоре послышались шаги и звон доспехов. Через несколько секунд дверь отворилась и в комнату вошли трое легионеров.
— Ты! Раб! Подойди сюда! Тебя хочет видеть император! — закричал один из них, указывая на меня пальцем.
— Тебе нужно, ты и подходи, — сквозь зубы проскрежетал я.