- Неужели ты собираешься идти в номер?
- Конечно. А что же еще делать? У вас даже бар не работает! (не сезон, видите ли)
- Сейчас откроем бар! Разве это проблема?
- Да нет, спасибо. Что-то уже ничего не хочется.
- А что ты будешь делать в номере? Одна?
- Как что? Спать, разумеется.
- Ты приехала сюда на четыре дня и будешь спать???
В общем-то, Хусейн прав. Мне не хотелось идти спать, но Шляпе нужно было добираться домой…а ведь завтра ночью меня уже не будет в Стамбуле! От этой мысли мне становится нехорошо. Я здесь быстро прижилась.
В течение двух часов мы, завалившись в глубокие кресла, мирно воркуем, пьем джин и смотрим футбол, турки, между прочим, побеждают, и мы активно болеем за них, я – так вполне искренне. Кроме нас в отеле – один бармен. Несколько туристов по номерам, но, кажется, русских мало. Нам никто не мешает.
- Я видел, ты встречаешься с мужчиной, он кто? Твой любимый?
- Нет, просто друг.
- Да? А он говорил, что ты его ашкым.
- Когда успел?
- Да вот, вчера тебя здесь ждал.
- Аа.
- А где же тогда твой любимый?
- Нету.
- У тебя-то? Ты когда ночью приехала, я оторваться от тебя не мог! Ты еще сказала номер другой дать! Помнишь? (давно забыла) У тебя глаза – пистолеты! Вокруг мужики мертвые падать должны.
Я смеюсь. Комплименты дешевые, но про пистолеты – смешно.
- Ты любишь массаж?
- Люблю.
- Хочешь, сделаю тебе отличный массаж? Не бойся, приставать к тебе не буду.
Я опять смеюсь. Массаж люблю, но тебя не хочу. У тебя на лице написано, что ты метешь всех без разбору! Так неинтересно.
- Ты неправа. Но зачем доказывать, если ты мне не веришь? Хорошо. Давай так. Если ты меня не захочешь, так и скажешь. Я сразу уйду. Ты что, меня боишься?
- Да ладно, ты же меня все равно уговоришь! Не сейчас, так через полчаса! давай, делай мне массаж!
Он удивлен. С-сейчас. П-поднимайся в номер, я через пять минут поднимусь.
Он появляется через минуту.
Я стою в тигровом купальнике.
Как будто испуган.
Я ложусь.
Он говорит, можно я сначала покурю?
Ради бога.
И правда, делает массаж, и неплохо.
Мне твои застежки мешают!
Я молча устраняю препятствия.
Мы жадно целуемся.
…Он просит меня отвернуться, пока будет одевать презерватив.
Я поворачиваюсь и ахаю от неожиданности. Вот это размерчик!
Таких не бывает.
XXXL.
Папочка Стамбул
Зачем я опять иду к Софии и Голубой Мечети?
Чтобы потом рассказать кому-то, что я там была? Всем, естественно, наплевать. Я интересуюсь историей? Нисколько, да и вся история уже закончилась. Я просто не знаю, чем себя занять? Теплее, но в том-то и дело, что я н и ч е м не хочу себя занимать. Зачем играть в прятки с собой? Откуда откуда это навязчивое нежелание жить своей жизнью??? Меня зовут. Тамам, тамам, это местное ОК.
Теряюсь в мрачных капающих переходах цистерны Базилика, скрывшейся под землей в самом сердце Стамбула. Напрочь забываю: зачем я сюда приехала (ну, этого я и так не знала), где нахожусь, жива ли еще, кто я и как меня зовут. По выходу на свет смотрю на часы - внизу провела пять часов. Знаю по рассказам из интернета, что обычно на осмотр всего древнего сооружения, в котором, собственно, кроме зеленой перевернутой головы Медузы Горгоны ничего и нет, тратится не больше получаса.
Делаю выводы. О себе но не только.
Записываю: нам не хватает мощи. И величия. Мощи и величия.
Перед глазами стоит очередь необъятных колонн, уходящих в темноту вечности.
Пусть умерло 100 рабов, построивших эту колонну, но есть эта колонна. Сегодня живы 100 рабов, но больше нет такой колонны.
Кажется, теперь уже могу зайти в Святую Софию.
Надо иметь тысячу глаз, чтобы смотреть и наслаждаться красотою искусства. В храме была большая колонна, облицованная кругом на высоту человеческого роста от земли бронзой, из которой у всех на глазах постоянно сочилась влага. Мы нашли книги, где рассказано, что там находятся мощи св. Лусаворича и Григория богослова. Я спросил, почему колонна облицована бронзой. Служители ответили, что сюда приходит множество людей – мусульман и христиан, мужчин и женщин, которые, протянув руки, снимают с нее капли и увлажняют ими свои лица, и от множества рук колонна потерлась и уменьшилась в объеме на два-три пальца и бронзу эту сделали для сохранения колонны, чтобы она не истончилась окончательно. *
И это так: вижу, как старательно загадывают посетители желание у магического уха. Долго не решаюсь подойти. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ ЗАГАДАТЬ! Не могу придумать ни одного желания. Для себя. Разве только кому-нибудь, кому нужней. Фантастика! Три дня назад я казалась себе несчастным человеком. Думала: безнадежно. Папочка Стамбул. Алло, спасибо. излечил -
Я улетаю из Стамбула ночью. Мы обкуриваемся кальяна на оставшиеся копейки (Шляпа сторговался) и расстаемся навсегда. Обещаем друг другу часто писать. Ночной Стамбул из окна самолета выглядит потрясающе. Подсвеченные мечети похожи на приземлившиеся НЛО. Мост через Золотой рог залит светом, или это уже не Стамбул? Сердце падает с высоты и разбивается на тысячи осколков. А ведь я никого не люблю. Почему же я ничего не вижу от слез?
Через месяц я снова улечу к любимым берегам и встречу своего Маугли. Прости, Шляп, но с Маугли я забуду обо всем на свете. И в первую очередь о тебе.
Маугли.
…Всю ночь мы едем на автобусе по узкой горной ленте. Прямо подо мной – обрыв в море, скала с дорогой наверху настолько крута, что кажется – ты летишь над морем, которое неслышно плещется прямо под тобой. Летишь за полной желтоватой луной, освещающей начертанный только тебе лунный путь из безопасной зоны COLAKLI в дикий город Мараш.
Мой Юсуф, копия Маугли из детской книжки, спит, склонившись на мои колени. Ему наскучила эта луна, он видит ее постоянно, а у меня захватывает дух от счастья. Мне кажется, я сейчас задохнусь от полноты бытия и от невыносимости этого фантастического полета.
Я не знаю, куда еду, от неизвестности леденеют кончики пальцев. Маугли молчит. Смогу ли я вернуться из этого мусульманского села? Ведь ни по-английски, ни по-русски меня уже никто там не поймет. Комок подходит к горлу, но это не страх. Пан или пропал. Я не задаю много вопросов. Кроме того, что мы общаемся на разных языках и все равно я ничего не пойму - я вообще не люблю лишних вопросов. Поехала – значит, поехала. Я доверяю этому влюбленному в меня младенцу, когда я с ним, со мной не может произойти ничего плохого.
Я люблю, верю и не слышу времени.
=======================================
Хорошая дорога уверенно ведет в те глубины Турции, куда не часто ступает нога иностранца. Реальный мир интересует не всех, но сейчас я вряд ли понимаю, что это реальность на все сто. Я уже где-то за ее пределами. Шесть утра, а босоногие бабы в платках уже принялись за работу. Здешние нравы суровы, такое ощущение, что эти неулыбчивые люди не знают развлечений. Только бесконечный труд. К утру пейзаж резко преображается. Открываются бескрайние просторы, поля, поля, пролетаем безлюдный серый завод, проявляется горная цепочка вдалеке. У меня захватывает дух, я как будто на большой ладони великана: обзор на тысячи километров, а свободы как не бывало! Полная противоположность курортной зоне. Как насчет пути назад? Не знаю уже, возвращаются ли отсюда вообще. Я под гипнозом неизвестности, обратного хода нет. Дура? Ну, нет! Этот адреналин, смешанный с любовью, - моя жизнетворная инъекция. Я не пожалею ни о чем, даже если вдруг узнаю, что умру через пять минут.
Воспламенилось сердце мое во мне, в мыслях моих возгорелся огонь.