Бугимен засмеялся.
- Хорошо, хорошо, Тара. Ты избавилась от пистолета?
- Я бросила его в озеро, как ты и сказал, - солгала она.
- Хорошо, - сказал он. Он пару раз сглотнул. - Ты испугалась?
О, он хотел, чтобы она боялась. Садист внутри него требовал этого. Он не удовлетворится ничем другим.
- Нет. Как я уже сказала, это было легко.
Он снова сглотнул.
- Но разве тебя не... тошнило?
- Нет, - солгала она. Она не доставит ему удовольствия узнать, что он сделал с ней. Как это заставляло ее чувствовать себя далеко не человеком. То же самое он, должно быть, чувствовал каждый раз, когда смотрел в зеркало и съеживался от ужаса при виде того, что смотрело на него в ответ. - После того, что ты оставил у меня на кухне, я сомневаюсь, что меня может стошнить.
- Но это был не я, это был не... - начал было он, но спохватился. Она почти слышала, как его губы сжались в тонкую белую линию, чтобы не сказать больше. - Ты сыграла в эту игру. Я знал, что ты придешь.
- Нет, ты надеялся, что я это сделаю.
- Послушай меня, Тара...
- Нет, я не хочу тебя слушать. Я хочу услышать свою сестру. Это было частью сделки, частью игры. Сейчас же соедини меня с ней. Тебе нечего бояться. Я же сказала, что не стану вызывать полицию. У меня нет никакой прослушки. Позволь мне поговорить с моей сестрой.
- Хорошо, Тара.
- Тара... Тара... пожалуйста, делай то, что он говорит... Я в порядке... но... но он убьет меня, если ты не сделаешь то, что он говорит...
- Это все.
- Я хочу, чтобы моя сестра вернулась.
- И ты получишь ее обратно.
- Когда?
- Когда игра закончится. День или два. Это все.
Тара почувствовала себя совершенно сбитой с толку, услышав голос сестры. Она была ослаблена им, ветер высосал из нее все силы. Только благодаря чистой решимости она смогла продолжать.
- День или два. Больше не надо. И игра будет окончена.
- Ну конечно. Просто играй в эту игру, Тара. Играй в игру.
Он повесил трубку.
42
После звонка Тара почти закончила.
Она чувствовала себя сильнее... или что-то в ней изменилось. Но звук голоса Лизы был просто невыносим. Она была в восторге от того, что услышала ее, даже под таким давлением, но часть ее думала, что это, вероятно, худшее, что возможно, потому что это серьезно истощило ее энергию, высосало какую-то необходимую вещь в ней, которая поддерживала ее, подорвало хватку, которую она имела на все это, и силы, чтобы выполнить любой ужас, который придет дальше.
Но, на самом деле, это заставило ее снова почувствовать себя человеком.
Она чувствовала себя женщиной, попавшей в опасное положение, идущей по ненадежному канату через огненную яму. Она была одна, без поддержки и без всякой надежды на это, и она сомневалась в своей способности довести дело до конца. То, что она сделала... Боже мой, это было ужасно. Она была ранена этим как психологически, так и духовно, и она будет носить эти шрамы до конца своей жизни. Как можно притворяться, что живешь после такого? Даже если она вытащит Лизу из этого кошмара... как насчет нее самой? А как же Тара? Может ли она надеяться на продолжение? Захочет ли она этого вообще? Или она просто эгоистична, даже подумывая о чем-то подобном.
Этого она не знала.
Она только знала, что, лежа на кухонном полу – голая, изрезанная и покрытая коркой собственной крови – ей хотелось плакать. Боль нарастала в груди до боли... но слезы не шли.
Ничего.
Она села, прислонившись спиной к холодильнику. Осторожно сняла пластырь с обглоданных пальцев. Затем начала жевать их, боль ярко взорвалась в ее нервных окончаниях и смела мусор из ее разума. Она кусала и жевала, пока боль не заставила ее вскрикнуть, пока горячая сладкая кровь не оказалась у нее во рту. Кровь, которую она сосала и глотала.
Я всего лишь женщина, - подумала она. - Я не могу пройти через все это. Я всего лишь человек. Я всего лишь человек.
И другой голос в ее голове, не ее собственный, просто сказал: Больше нет, ты уже не такая.
43
При свечах было время поиграть.
Червь решила, что ее куклы не так уж плохи, и она прокралась в свою потайную комнату. Генри много лет назад сказал ей, что когда-то, когда люди жгли уголь, это место называлось "угольным бункером". Теперь это была просто темная комната в подвале со скрипучей деревянной дверью, земляным полом и каменными стенами, которые были задрапированы древней, похожей на перья паутиной. Здесь пахло сырой землей, крошащимся камнем и старостью.
Это было место Червя.
Генри сказал, что это может быть ее тайным местом.