— Сколько? — спросила Билкис.
— Сорок рупий, ага.
— Это слишком дорого за наложницу, — заявила Билкис. — Я дам вам двадцать пять за Серену.
— Тридцать рупий, великая ага, хотя вы оставили меня без прибыли. Ну хорошо, я мог бы согласиться на двадцать восемь...
— Двадцать восемь... — Билкис подумала. — Шестьдесят рупий за Серену и Джинтну.
— Две?! — воскликнула Анна.
— Как может сильный молодой человек удовлетвориться одной-единственной девушкой? — недоуменно спросила Билкис.
Анна промолчала.
— Шестьдесят? — Голос Азиф-хана повысился. — Великая ага! Вы пустите меня по миру. Мои жены и дети будут голодать. Шестьдесят пять.
— Хорошо, шестьдесят пять, — согласилась Билкис. — Бутджи!
Слуга отсчитал деньги, и купленных девушек снова ввели в комнату.
— У них нет ничего больше? — спросила Анна.
Азиф-хан поклонился.
— Все, что вы видите, ваше, великая ага.
— А что бы вы обе заплатили за меня? — спросила Анна, выйдя на улицу.
Купленных девушек должным образом одели и прикрыли паранджой так, что кроме глаз у них ничего не было видно.
— Сейчас?.. — спросила Билкис и засмеялась. — Пять рупий, и купила, чтобы поручить тебе чистить ступни. — Затем она сделалась серьезной. — Но когда ты пришла к нашему господину и хозяину, Анна-ага, я бы заплатила за тебя пятьдесят рупий без колебания.
Анна расценила это как комплимент в свой адрес.
Когда Питер Блант вернулся из казармы, в спальне его ожидали обе девушки.
— Что мы должны теперь делать? — спросила Анна. Она совершенно не имела опыта в таких делах.
— Мы оставим их одних, — сказала ей Билкис.
— Но... он знает, что делать?
Билкис только засмеялась в ответ.
— Я — Серена, мой господин, — сказала одна из девушек. — А это Джинтна. Она не говорит на хинди.
Тайская девушка беспокойно подскочила.
— Я буду говорить за нее, — заверила его Серена. — Ты познаешь нас сегодня.
Питер пристально посмотрел на них. Его три матери находились в состоянии сильного возбуждения, когда он приехал, и молодой человек растерялся, не зная, что его ждет. Сексуальные отношения не играли в его жизни большой роли. Несмотря на то что он вырос в семье по большей части женской, но с двенадцати лет был на попечении солдат, готовивших его к воинской службе. Тук-баши воспитывал своих подчиненных так, что для тех в отношениях между мужчинами и женщинами нормой считалось насилие. Молодые гвардейцы часто делились друг с другом воспоминаниями о своих успехах. Питер не чувствовал большого желания применять насилие к женщинам. В результате у него появилось чувство неуверенности в отношении женщин, которые нравились ему. Никогда не думал он о перспективе женитьбы.
И вот девушка пригласила Питера в его собственную постель. Когда она скинула накидку и шаровары, у него внезапно появилось страстное желание. Демонстрируя свою броскую красоту, она вышла вперед и встала перед ним, предлагая прикоснуться к ней.
Еще более очаровательная маленькая тайка сделала то же самое.
— Да, — сдерживая волнение, произнес он. — С большим удовольствием.
Следующие несколько лет прошли спокойно. Питер оказался прирожденным воином, как и его отец. Очень скоро его назначили тук-баши. Он продолжал служить под командованием своего сводного брата Насира, который, хотя и был надежной опорой падишаха, явно не собирался продвигаться по служебной лестнице из-за своей лени и чрезмерного пристрастия к женщинам. Помимо жен, он содержал около дюжины наложниц.
Питеру же оказалось достаточно Серены и Джинтны. Видел он их всего раз в неделю. Поэтому наложницы никогда не надоедали ему, а в своей страстной сексуальности они как бы соперничали друг с другом, стараясь удовлетворить все его желания.
В 1678 году маратхи снова начали войну. Из Биджапура они двинулись на юг, держась подальше от могольской столицы, но Аурангзеб, разгневанный ими, решил покончить наконец с мятежниками.
— Я был слишком милостив с этими проклятыми индусами! — кричал он. — Но теперь они поплатятся. Уничтожить их! — Он посмотрел на Питера.
Падишах приказал усилить гонения на всех индусов. В армии, состоящей в основном из мусульман, поощрялось грубое отношение к индусам. Их заставляли уступать дорогу на улице, свободно входили в их дома, оскорбляли их женщин и даже насиловали их.
Множество индусских храмов было разграблено и разрушено. Индостан стал местом печали. Но на этот раз Аурангзеб зашел слишком уж далеко. Налоги, взимаемые с индусов, удвоили. Он не просто сносил индусские храмы, но даже построил на руинах храма, посвященного Кришне, мечеть.