Блант спешил прибыть к Аурангзебу, как ему было приказано. Он заставил своих людей двигаться до наступления сумерек и только тогда разрешил разбить лагерь. Каролина, естественно, очень измучилась, но продолжала улыбаться.
Бутджи уже приготовил карри на ужин, и, когда Каролина появилась, Питер спросил ее:
— У тебя все в порядке?
— Лучше никогда не было, но я очень голодна. Наш с тобой первый супружеский ужин состоится в лесу. — Она подняла голову, глядя вверх, на деревья. Тишину сумерек оглашали пронзительные крики птиц и обезьян. — Разве не романтично?
— По-моему, это очень неудобно.
— Это романтично, — настаивала она. — Вот, папа подарил мне на прощание.
Питер посмотрел на бутылку румбульона.
— Алкоголь запрещен в армии падишаха.
— А нельзя ли сделать вид, что мы все еще в Бомбее? Ведь это первая ночь нашей брачной жизни.
Он позвал Бутджи, который принес две чашки. Каролина подняла свою и чокнулась с ним.
— За нас.
— За нас, — повторил он.
Пока они ели, Каролина, казалось, сгорала от нетерпения.
— Я хочу показать тебе кое-что, — сказала она в конце концов. — Это свадебный подарок.
— Ты уже подарила мне самое дорогое в мире — себя.
— Это часть меня, — уверила она его. Держа за руку, Каролина провела мужа в палатку. Бутджи снисходительно улыбался. Войдя в палатку, девушка вдруг застеснялась.
— Бояться не надо, — успокоил ее Питер. — Я дал твоему отцу обещание, что не трону тебя, пока тебе не исполнится шестнадцать лет.
— Это абсурд, — сказала она. — Разве ты не хочешь меня?
— Я хочу тебя больше, чем желал какую-либо другую женщину в мире, — заверил он ее. — Но я дал обещание.
— Неужели ты оставишь меня одну? — воскликнула она. — Как ты можешь смотреть на меня и отказываться любить меня немедленно? — сказала Каролина со слезами на глазах.
Питер нежно погладил ее по плечу, и она подняла глаза.
— Я дал слово твоему отцу, и закончим на этом разговор. Хотя ты права, что я не могу смотреть на тебя и не желать тебя.
Успокоившись, она повернулась к нему.
— Ты знаешь, как удовлетворить мужчину? — спросил Питер.
— Тебе придется научить меня, мой господин, — ответила она.
Был ли он когда-нибудь счастлив? Питер стал думать о беспорядочных любовных связях своих предков. Его собственная мать была отдана отцу грозным падишахом, а он женился на девушке, которая открылась перед ним и думала только о том, как ему угодить, словно опытная наложница. Конечно, Каролину надо было учить сексу, объяснять, как удовлетворить мужчину, но она была так восторженна и любопытна, что он каждый день находил свободное время для нее.
Его люди снисходительно улыбались: у хозяина медовый месяц. Питер думал, как они удивились бы, узнав, что его невеста до сих пор девственница и все их любовные утехи ограничивались игрой рук и губ.
С приближением к Хайдарабаду Каролина стала беспокоиться.
— Допустим, что мы встретим врагов и тебя убьют, что будет со мной? — спросила она. — Я останусь невестой-девственницей?
— Ты вернешься к отцу и матери, чтобы начать новую жизнь с другим человеком, — объяснил он ей.
— Никогда, — сказала она. — Я постригусь в монахини и буду жить в одиночестве. — Каролина плутовски улыбнулась. — Я буду жить памятью.
Десять дней спустя они прибыли в Хайдарабад, и Блант взял ее с собой во дворец к падишаху.
У Каролины имелась только европейская одежда. Она надела свое самое строгое платье, но все равно шея оставалась открытой. Питер накинул на нее чадру, чтобы закрыть лицо.
Аурангзеб был заинтригован видом золотисто-каштановых волос, выбивающихся из-под чадры. Этого оказалось достаточно, чтобы все присутствующие принялись пялить на нее глаза. Аурангзебу понравилось, как молодая женщина держала себя.
— Ты сделал хороший выбор, Блант-бахадур, — сказал он. — Пусть твое ложе всегда процветает.
Богатство могольского дворца произвело на Каролину ошеломляющее впечатление. Она обрадовалась своему новому дому в Хайдарабаде. Серена помогала ей научиться вести себя как подобает мусульманской женщине. Они подружились.
Обе восхищались красотой Хайдарабада, удивлялись Чарминару... и ждали шестнадцатого дня рождения Каролины.
Сроки медового месяца Бланта давно прошли, и заветный день рождения приближался, а Питер был уже далеко, сопровождая падишаха. Могол горел решимостью разделаться с армией Самбаджи до наступления муссонов 1689 года. Поход оказался неудачным: победы были, но маратхи продолжали бороться, и Самбаджи удавалось избежать плена. Аурангзеб терял терпение, он начал интересоваться, когда прибудут английские пушки. Польза от этих пушек в джунглях была сомнительна, но несмотря на это Питеру приходилось дипломатично убеждать падишаха, что такие вещи быстро не делаются.