Сколько времени Мунпа пребывал в этом бесчувственном состоянии?.. Когда он пришел в себя, приближался закат. Путник сидел, прислонившись к бугорку, и его ноги покоились в небольшой впадине, похожей на русло пересохшего ручья. Его рука была вытянута, и зажатые пальцы сжимали булыжник…
Вода, которую он видел, оказалась миражом, обычным для этих мест явлением; наг и бирюза были сном или видением, вызванным постоянным сосредоточением ума Мунпа на одном и том же предмете. Однако дрокпа из Цинхая усматривал в этом козни демонов. Молодой человек не сомневался в том, что получил бирюзу, ведь он ощущал ее тяжесть в своей руке. Не иначе как один из гуй, о которых ему говорил дао-че, завладел сокровищем, коварно подменив его обычным камнем.
Каким образом избавиться от преследующих его злых духов?.. Мунпа мысленно обратился с этим вопросом к Учителю, но не услышал ответа… И все же он надеялся обрести защиту и поддержку у Тысячи будд; надо было лишь поскорее добраться до Дуньхуана…
Путник уже собирался встать, решив снова выйти на большую дорогу и шагать ночью, как вдруг он услышал за своей спиной тихий смех. Какой-то человек, чьих шагов он не слышал, сказал ему:
— А! Ты тоже здесь?
Мунпа, еще не оправившийся от пережитого потрясения, не понял обращенного к нему вопроса и машинально ответил «да».
Незнакомец снова многозначительно засмеялся.
— Тебе нельзя больше мешкать, — продолжал он, — отсюда еще далеко до стен. Где тебя ждут?
— Я устал, и мне нездоровится, — пожаловался Мунпа, не улавливавший смысла слов собеседника.
— Это досадно, — посочувствовал ему китаец. — Сделай усилие, пойдем вместе. Если ты сразу не встретишь там знакомых, я попрошу своих позаботиться о твоем мешке. Вперед!
— Мы идем па запад? — осведомился встревоженный Мунпа, видя, что его спутник продолжает шагать по полю, вместо того, чтобы выбраться па большую дорогу.
— Конечно. Ведь Аньси на западе. Ты же не собирался идти туда но тракту и входить через ворота, раз я тебя здесь встретил? — насмешливо ответил китаец. — Сдается мне, ты не очень-то хорошо знаешь дорогу. Ты что, здесь в первый раз?
— Да, — сказал Мунпа.
— Вот беда! — воскликнул мужчина. — Не стоило посылать на такое дело, да еще впервые, одного новичка. Тебя же схватят. Ладно! Я тебе помогу. Пошли, просто следуй за мной.
— Вы приобретете заслуги, если поможете паломнику, — произнес Мунпа.
— Ха-ха! — расхохотался китаец, полагая, что Мунпа шутит. — Паломник, паломник, а то как же! Он еще называет это паломничеством!
Внезапно незнакомец умолк.
— А теперь, приятель, хватит болтать, нас не должны услышать, если вдруг они рыскают где-то рядом.
Мунпа не понимал ни слов, ни поведения столь неожиданно появившегося перед ним человека. Он и не пытался это понять. Его ум блуждал где-то далеко, всецело поглощенный новыми колдовскими чарами, посредством которых таинственные силы стремились то ли указать ему дорогу и помочь, то ли погубить его.
Бедный тибетец, теряясь в мучительных раздумьях, следовал за своим проводником, подобно автомату.
Что касается китайца, его голова, напротив, оставалась совершенно ясной и лихорадочно работала, придумывал хитроумный план. Этот человек собирался тайно пронести в Аньси товары, лежавшие у него в мешке. Они облагались пошлиной, которую надо было заплатить при входе в город. Уплата пошлины, естественно, сказалась бы на количестве прибыли, которую торговцу предстояло выручить от продажи товара. Китаец надеялся этого избежать, переправив мешки через крепостные стены с помощью веревок, которые должны были держать его сообщники, караулившие в определенных местах в определенные ночи, как было условлено.
Когда мошенник увидел Мунпа, сидевшего с мешком посреди поля, он принял его за такого же контрабандиста и решил, что тот направляется к стенам Аньси, стараясь не показываться на проезжей дороге. Из-за растерянности молодой тибетец не сумел распознать род занятий китайца, да и тот остался в заблуждении относительно своего попутчика, о чем, впрочем, Мунпа не подозревал.
Однако, несмотря на мнимое родство между ними, китаец вовсе не был расположен проявлять сострадание к собрату, а собирался обойтись с ним совсем по-другому, коль скоро это сулило ему больше выгоды.
«Этот человек глуп, — размышлял мошенник, — либо он пьян и присел, чтобы проспаться после попойки. Когда мы окажемся возле городских стен, я постараюсь пропустить его вперед. С некоторых пор солдаты часто совершают обходы. Если приятель явится во время одного из них, его задержат, и, пока с ним будут разбираться, я смогу подать своим друзьям знак, привязать мешок к веревкам, которые мне сбросят со стены, и они благополучно поднимут его наверх. Если никакого патруля не будет, тем лучше для дурака; похоже, он не в состоянии разыскать тех, к кому его послали, и я переправлю его мешок после своего. Завтра, когда он очухается, мы уладим это дело посредством небольшого выкупа, который он мне заплатит».