С этими словами господин Ванг отпустил Мунпа и больше его не приглашал. Но, как он и обещал, его секретарь проследил за сборами тибетца перед отъездом.
Господин Ванг, по своему обыкновению, проявил щедрость. Мунпа получил от него новое платье, пару сапог вместо тех, что отобрали у него солдаты, и полный мешок провизии на дорогу; кроме того, секретарь вручил гостю изрядную сумму денег. Никогда еще Мунпа не был таким богатым. Один из слуг, который вел мула, навьюченного поклажей, проводил Мунпа до постоялого двора, расположенного у ворот Аньси, где тибетец останавливался несколькими неделями раньше. Он поручил хозяину от имени г-на Ванга договориться с путешественниками, сопровождавшими в Ланьду обозы с товарами, чтобы они разрешили Мунпа за определенную плату поехать с ними, сидя на ящике в одной из повозок.
Сказано — сделано. Мунпа не пришлось идти обратно пешком тем же самым путем, который он с таким трудом проделал, «шагая на запад». Не обращая внимания на ужасную тряску и свое жесткое неудобное сиденье, молодой человек был счастлив как никогда, ощущая за пазухой тяжесть серебряных слитков, подаренных ему Вангом. Похоже, они охраняли Мунпа не хуже талисмана. Ни одни призрак не бродил вокруг дрокпа, мысль о неудаче, которую он потерпел в поисках бирюзы, его больше не преследовала, и теперь ему стало ясно, что он еще не преодолел порога Бардо. Все вокруг лишь сон, говорил господин Ванг; то же самое утверждают тибетские ламы. Мунпа не мешал этому сну идти своим чередом.
Путешественники, с которыми ехал наш герой, остановились в Сиду на том же самом постоялом дворе, принадлежавшем свояку Розовой лилии, у которой жил Мунпа. Было уже темно, когда они туда прибыли, и другие торговые обозы наводняли двор. Хозяин был очень занят; он не обратил внимания на Мунпа, и тот не старался, чтобы его узнали. Он отправился дальше еще до рассвета со своими попутчиками.
Они проделали оставшуюся до Ланьду часть пути без происшествий.
ГЛАВА VII
орговцы, с которыми ехал Мунпа, не стали останавливаться в Ланьду в том самом караван-сарае, с хозяином которого наш герой был знаком. Поэтому сразу же по прибытии молодой человек распрощался со спутниками и вежливо их поблагодарил, не выражая излишней признательности за то, что они предоставили ему место в одной из своих повозок: в конце концов, он заплатил за проезд.
Мунпа не оставалось ничего другого, как отправиться в знакомый ему караван-сарай, но он хотел появиться там определенный образом.
В течение нескольких недель, пока продолжалось путешествие Мунпа в перегруженной повозке, которую медленно тащили мулы, тибетец, не проявлявший интереса к окружающим картинам, много размышлял.
Господин Ванг, мудрец, похожий на Будду, посоветовал Мунпа вернуться в Цинхай, но молодой человек, не слишком углубляясь в самоанализ, вскоре убедился, что ему совсем не хочется следовать этому совету. Почему? Он не отдавал себе отчета, но это явно ему претило. Мунпа не собирался возвращаться в свой высокогорный гомпа и подвизаться на поприще слуги Гьялва Одзэра… Он не любил вспоминать о гомчене и событиях, средоточием которых тот был. Дрокпа не отказывался от миссии, которую на себя возложил; он честно пытался осуществить задуманное и потерпел крах; впоследствии, при благоприятных обстоятельствах он мог бы к этому вернуться. Да, именно так: позже… позже.
Между тем тибетец решил отправиться к своему приятелю Чао.
Мунпа подозвал двух рикш, положил свои вещи в одну из колясок, расположился в другой и дал людям, которые его везли, адрес караван-сарая.
Волею случая Чао находился во дворе, когда туда прибыл Мунпа. Увидев две коляски и опрятно одетого человека, сидевшего в одной из них — Мунпа был в одном из своих новых костюмов — хозяин постоялого двора двинулся навстречу путешественнику.
Чао на миг засомневался, прежде чем убедиться, что вновь прибывший — тот самый сифань, которому он поручал чистить мулов своих постояльцев. Прошло немного времени с тех пор, как они расстались, однако теперь у дрокпа было совсем другое выражение лица.
— Здравствуй, друг Чао! — воскликнул Мунпа, не успев ступить на землю. — Не приютишь ли ты меня?
— О чем речь, — радушно отозвался хозяин. — Неси свои вещи сюда.
Он открыл дверь одной из гостевых комнат, комнаты с кангом. А прежде Мунпа ночевал на чердаке, в сене или на конюшне…